двумя домами-близнецами на Шестьдесят второй улице.
— О нет!.. Только не это. Зачем ты меня сюда привез?
— Лидия хочет видеть тебя. И ты тоже хочешь видеть ее.
В клубе все радостно приветствовали Джуно.
Доминик Шарпентье обнял ее.
— Рад снова видеть тебя здесь. — Он внимательно оглядел Джуно. — Похудела. У тебя все в порядке?
Она весело улыбнулась:
— Лучше, чем когда-либо. А где хозяйка?
— Одна передо мной, а другая — наверху.
Джуно поцеловала его:
— Спасибо, Доминик.
Они поднялись наверх. Проходя по знакомым коридорам, которые теперь казались чужими, Джуно взяла Алекса за руку:
— Я очень нервничаю. По-моему, она узнала о нашей новости раньше меня.
Дверь распахнулась, навстречу им вышла Лидия. Глаза ее увлажнились, но она не сразу преодолела настороженность.
— О, Джуно, мне так тебя не хватало! Умоляю, прости меня! — Она раскрыла объятия, и Джуно бросилась к ней.
— Лидия, я тоже жалею о том, что произошло.
Джуно пригласила Алекса к себе. Когда они проезжали через парк, выглянуло солнце и подтаявший снег заискрился под его лучами.
Джуно сияла:
— Боже мой, просто не верится! Еще вчера я была близка к тому, чтобы сунуть голову в духовку и открыть газ. А сегодня я счастлива как никогда! — Алекс притянул ее к себе, и она умиротворенно положила голову ему на плечо. — Почему мы не решились на это пятнадцать лет назад?
— Признаюсь, иногда я думал об этом, но ты была не готова. — Алекс усмехнулся. — Честно говоря, я и сам тогда не созрел, поскольку считал, что влюблен и в тебя, и в Лидию. Черт возьми, не могу забыть, как вы обе вошли в аудиторию там, в Бренфорде! Ты — высокая, темноглазая, экзотическая. И миниатюрная ослепительная Лидия с ее грудным хрипловатым голосом… Обе такие красивые! Вы так околдовали меня, что я до сих пор с трепетом вспоминаю об этом. Когда вы влюбились в меня обе, я был на седьмом небе от счастья, но боялся разрушить гармонию наших отношений. — Он свернул возле западной части Центрального парка и остановился под светофором. — Но это было и пыткой. Жизнь с вами в Париже потребовала От меня огромного напряжения сил. Опасаясь, что не выдержу, я сбежал с Лорен Жильбер. С ней мне удавалось контролировать ситуацию. Потом, вернувшись в Париж и узнав, что ты уехала, я допустил большую ошибку. Прошло много лет, прежде чем мне стало ясно: ошибка была не в том, что случилось, а в том, что я сделал не правильный выбор.
— Ox, Алекс! В ту пору мы все постоянно от чего-то убегали и совершали множество ошибок, не понимая, какая сложная штука любовь.
Алекс усмехнулся:
— А теперь оказалось, что все очень просто. Может, мы сами все усложняли?
— Думаю, нет. А если так, то это было довольно глупо, верно?
— Возможно, но ведь мы, питомцы Йеля, не выбираем легких дорог.
Джуно рассмеялась:
— Скажи, ощущение счастья не возбуждает у тебя аппетита? Я, например, зверски проголодалась.
Алекс припарковал машину перед домом Джуно.
— Поднимайся к себе, а я что-нибудь куплю.
Джуно приняла душ и навела порядок в квартире, изрядно запущенной за время судебного процесса. Да и сама ее жизнь потеряла тогда смысл и цель. Теперь Джуно даже напевала, стирая пыль и меняя белье на постели.
Внезапно осознав, что Алекс слишком задержался, она встревожилась. Уж не случилось ли с ним чего- то? А вдруг он понял, что ошибся, и решил не приходить?
Услышав, как открылась дверь лифта, Джуно бросилась к двери. На пороге стоял Алекс, держа пакет с продуктами, подарочную коробку и огромный букет цветов.
Он поцеловал Джуно:
— Купив одно, сообразил, что этого мало. Надеюсь, я не слишком задержался?
— Я едва не умерла от страха, вообразив, что ты сбежал.
— Как бы не так! — Алекс вручил ей цветы. — Пусть все будет так, как принято. Надеюсь когда-нибудь искупить вину за то, что я делал вопреки общим критериям. Так что начнем… с цветов.
— Спасибо, дорогой. Цветы прекрасны.
Он подал Джуно коробку, обернутую золотистой бумагой.
— Неужели шоколадные конфеты? Ну и ну! Ведь коробка весит не менее пятнадцати фунтов.
— Мне надо немного откормить тебя.
Джуно начала вынимать покупки из пакета.
— Съев все это, я растолстею как бочка. Гм-м, салями, паштет, марокканские маслины, французский хлеб с хрустящей корочкой… Потрясающе! Белуга… и шампанское! Сейчас принесу тарелки.
— Подожди… — Он схватил ее за руку. — Тут есть кое-что еще. Иди сюда, садись.
— В чем дело? — Удивленная Джуно опустилась на диван.
— Я же сказал тебе: пусть все будет так, как принято.
На ступеньках Дворца правосудия я сделал тебе предложение не по всем правилам. Поэтому… — Он достал из кармана маленькую коробочку.
Джуно открыла ее и внутри увидела на черном бархате изумрудное кольцо.
— Дорогой! Оно восхитительно!
Алекс обнял ее:
— Я очень люблю тебя, Джуно. Выйдешь за меня замуж?
Последние лучи заходящего солнца освещали постель и двух обнявшихся людей. Джуно быстро поцеловала Алекса в нос, в губы и в подбородок:
— Доволен?
— Очень доволен, спасибо.
— Нет… я не об этом.
Он откинул с ее лица прядь волос.
— Все было прекрасно. И призраки прошлого не потревожили нас.
— А тебе не хотелось, чтобы с нами был кто-то еще — для полноты восприятия?
— Ни о чем лучшем я и не мечтал. А ты?
— Не знаю… — Глаза Джуно лукаво сверкнули. — А не пригласить ли к нам Роберта Редфорда…
— Через мой труп! — рассмеявшись, воскликнул Алекс.
Лидия вглядывалась в пассажиров, прибывших рейсом 209 из Лос-Анджелеса, и наконец увидела его — загорелого, бородатого, со спортивной сумкой и все в той же кожаной куртке.
— Дорогой! — Она бросилась к Бернару и обняла его.
— Значит, за истекшие несколько недель тебе все-таки удалось принять решение? — усмехнулся он. — А ты не изменишь его?
— Ни за что! О, Бернар, я так счастлива! Я люблю тебя.
— После твоего вчерашнего звонка я не мог думать ни о чем другом.
Лидия взяла его под руку:
— Я сказала детям. Они в восторге и очень хотят, чтобы у них поскорее появились маленькие сестренки и братишки.
Бернар улыбнулся:
— Не сразу. Сначала ты снимешься в фильме. Но пока мы будем практиковаться.
— Я не видела тебя почти целый месяц и мечтаю о практике. — Она игриво провела пальцем по его
