Мишель покачал головой.
— Ну и ну, братишка, — глухо пробормотал он, — ты не обманул ожиданий.
Бернар потупился:
— Это всего-навсего рабочий экземпляр. Над ним еще надо поработать. — Он взглянул на Лидию, которая даже не шелохнулась, когда включился свет. — Ну как?
Тебе не понравилось?
— Я ошеломлена. Не знаю, что и сказать.
— Лидия, ты великолепна! — воскликнула Мэриэл. — Я и не подозревала, что у тебя такой талант! — Она взглянула на Бернара с деланным возмущением. — Ты никогда нам об этом не говорил и старался присвоить себе все лавры.
— Что ж, ведь в конечном счете все зависит от мастерства режиссера, не так ли, Бернар? — Мишель обнял брата.
Бернар не спускал глаз с Лидии:
— Я жду, что скажешь ты.
— Не знаю… Меня мороз по коже пробрал. Было такое ощущение, словно я вижу сон, который мне снился раньше. Как будто играет другая актриса, а я только наблюдаю за ее игрой.
— И она играет блестяще! — заметила Мэриэл.
— Да, — улыбнулась Лидия, — она играла блестяще, но не я! Это все заслуга Бернара. — Она посмотрела на него. — Ты великий режиссер…
— А ты, Лидия, настоящая кинозвезда.
Мишель наполнил четыре рюмки коньяком:
— Когда ты выпустишь фильм на экран?
Бернар махнул рукой:
— Я отстаю от графика.
— Этим летом он снимал для нас рекламные ролики, — сказал Лидии Мишель.
— Чтобы подзаработать и закончить этот фильм, — объяснил Бернар. — В любом случае надеюсь выпустить его на экран в январе. А может, мы подождем и покажем его сначала в Канне на кинофестивале. Все зависит от того, как воспримет его публика.
— Зрителям он понравится, — убежденно проговорила Мэриэл. — Мы твоя родня и, возможно, не вполне объективны, зато разбираемся в фильмах. Признаюсь, я сильно сомневалась в Роже Сен-Кире, но он сыграл безукоризненно. Удивительно, как меняется характер героя после той сцены в картинной галерее, где он встречает героиню. Галантный, обворожительный, он сразу понравился тебе. А потом эта потрясающая сцена, где он подглядывает за Лидией, собирающейся принять ванну. Она — наивная… ничего не подозревает… а он… словно совсем другой человек. После «Ночей детства» Сен-Кир никогда не играл так хорошо. В каком же году он снимался в нем? В пятьдесят пятом? Нет, так, как в твоем фильме, он еще не играл.
Это твоя заслуга, Бернар… и твоя, Лидия… О, как жаль, что Стефан не позволяет тебе продолжить карьеру!
— Возможно, он переменит решение, посмотрев этот фильм. — Мишель подошел к Лидии и расцеловал ее. — Ты играла превосходно, дорогая.
— Стефан на редкость старомоден. — Мэриэл покачала головой. — Сомневаюсь, что он позволит Лидии играть.
Его понятия о чести и назначении женщины устарели. А тут речь идет не просто о женщине, а о его жене.
— «Моя жена — графиня и работать не будет!» — ухмыльнулся Мишель. — Ничего не поделаешь. А вдруг этот фильм перетянет Стефана в двадцатый век?
Когда Мэриэл и Мишель ушли спать, Бернар и Лидия долго сидели молча. В старинном камине потрескивал огонь. Почти полная луна светила сквозь стеклянную, дверь веранды.
— Нравится тебе быть графиней де ла Рош?
— Я очень счастлива.
— Неужели? Я кое-что слышал… и думал, что ты позвонишь мне.
— У нас были проблемы, но мы решили их.
— Не верю, что ты любишь его.
— Думаешь, женщина не способна полюбить никого, кроме тебя?
— Не всякая, только ты.
— У нас все кончено, Бернар.
— Сомневаюсь. Я знаю тебя лучше, чем ты полагаешь. Ты просто актриса, играющая роль графини… но я дочитал этот сценарий, и мне известен его конец.
Лидия закурила было сигарету, но тут же загасила ее.
— Фильм потрясает, Бернар. Ты действительно очень талантлив.
— И ты, — улыбнулся он. — Ведь это общая работа, помнишь? — Она кивнула. — У меня есть соображения насчет следующего фильма. Я кое-что набросал и хотел бы показать тебе.
— Нет, Бернар.
— Только прочти.
— Не могу. Я обещала Стефану и сдержу слово.
— Ты — как твоя героиня в фильме. Позволяешь распоряжаться своей судьбой деспотичному мужчине, который гораздо старше тебя.
— Это не так. Я делаю то, что хочу. Работать над тем фильмом с тобой тоже было нелегко. Ты тоже очень деспотичен.
— Однако мне ты не подчинялась. Тогда у тебя хватало мужества отстаивать свою позицию. — Он присел перед Лидией на корточки и взял ее за руки. — Ты видела себя на экране и не можешь отрицать таланта актрисы. Заточение в замке и пустая светская болтовня со скучными богачами — не твое предназначение. У тебя талант. Ты прирожденная актриса. Что толку скрывать это от всего мира и от себя самой?
— Нельзя судить по одному фильму, Бернар.
— Ты права. Пикассо не ограничился своей первой картиной, а Бетховен написал десять симфоний. Артист должен совершенствовать свой талант. Работая, ты с каждым разом будешь играть все лучше.
— Прошу тебя, перестань! — Она вырвала у него свои руки. — Я не изменю решения. Я не могу…
— Из-за того, что ты графиня?
— Нет, у меня будет ребенок.
— О, пропади все пропадом! — Бернар, наполнив свой бокал, увидел, что Лидия плачет. — Я знаю, ты обо мне не часто вспоминала, но я-то ежедневно всматривался в твое лицо в монтажной комнате. Я изучил твое лицо, фигуру, жесты, мимику, и теперь знаю тебя лучше, чем прежде, и люблю гораздо сильнее. — Он поцеловал ее. — Роди ребенка. Дай Стефану наследника… ведь это все, что ему надо. А потом возвращайся ко мне.
Все будет по-другому. Я тоже сильно изменился.
Лидия вытерла слезы.
— Нет, Бернар. Мне нравится моя жизнь. Все изменилось, То, что было между нами, осталось в прошлом.
Он взъерошил волосы.
— Но у тебя есть ключ от моей квартиры.
Стефан вернулся лишь в воскресенье вечером, когда Бернар уже уехал и увез свой фильм. Граф пообещал посмотреть его вместе с Лидией в Париже, но, судя по всему, его это не слишком интересовало.
В конце марта в одной из частных клиник Парижа Лидия родила девочку за две недели до срока. Разочарованный Стефан держался стоически.
— Ничего, дорогая, — сказал он Лидии, когда медицинская сестра унесла малютку. — Мы, не теряя времени, продолжим начатое.
Глава 17
