— Неужели мне так повезло? Вы не представляете себе, какие мерзкие трущобы мне пришлось облазить за последние несколько недель.
За обедом они говорили в основном об Алексе, с которым Шеп жил в одной комнате, пока учился в Эксетерском колледже. Они остались добрыми друзьями.
— Мы с ним выступали как комедийная пара в студенческих капустниках: «Сейдж и Уайз — ученые дуралеи». Нечто вроде метафизических Лорела и Харди.
— Интересно! А вы не могли бы изобразить что-нибудь?
— Без Сейджа трудно. Один из наших скетчей назывался «Невероятный званый обед». Сейдж изображал Тимоти Лири, а я — королеву Елизавету. Он учил меня курить «травку». Все кончилось тем, что я отдавал Австралию и Ирландию и уезжал с магараджей, а он сбегал с принцем Филиппом… За это нас вызвали к начальству и отчитали за шутки, не подобающие воспитанникам Эксетерского колледжа.
Джуно рассмеялась:
— Вы тоже писатель?
— Уже нет. Издательский опыт многому научил меня, и я отверг массу рукописей, к счастью, написанных не мною.
Джуно поселилась в маленькой, но уютной квартире на Адам-энд-Ив-Мьюз. Внизу располагалась гостиная, рядом — кухня-столовая, а наверху — светлая спальня и ванная. Писатель Саймон Перье уехал предположительно на год, но Шеп думал, что он никогда не вернется.
— Саймон — ужасный сноб, — сказал он Джуно, — и постоянно говорит, как мерзок Голливуд, однако я уверен, что ему там понравится.
— Будем надеяться, что Саймон в ближайшее время получит академическую премию. Мне очень не хотелось бы возвращать ему эту квартиру.
Алекс не ошибся, полагая, что Джуно и Шеп подружатся. Они начали регулярно встречаться и вскоре сблизились. Молодые люди ходили в театр, на вернисажи и вечеринки к литературным знакомым Шепа.
По уик-эндам они часто навещали родителей Шепа в Тадсворе и там играли в теннис и катались верхом.
Когда Шепу приходилось срочно прочитать какую-нибудь рукопись, Джуно вызывалась помочь его матери в теплице или на кухне. Дэвид и Эстелла Уайз, люди интеллигентные, обладали прекрасным чувством юмора. Дэвид Уайз когда-то тоже занимался издательской деятельностью, а Эстелла составляла путеводители и писала статьи. Они много путешествовали. Джуно нравилась обоим, и они явно надеялись на то, что она войдет в их семью.
По рекомендации Джона Флетчера Джуно пригласили на лето художником-декоратором в Окгемптонскую театральную компанию в Девоне. Она страшно обрадовалась, а Шеп огорчился.
— До Девона добрых четыре часа на машине, если ехать с бешеной скоростью, — сказал он. — Я не смогу видеться с тобой.
— Дорогой, ведь ты обожаешь гонять на бешеной скорости и будешь приезжать ко мне на уик-энды. Или, отправившись поездом, займешься в Дороге своими рукописями. К тому же это временная работа, на одно лето.
— А как же наш отпуск? — не уступал Шеп. — Я думал, все решено.
— С отпуском придется подождать, а осенью мы сможем съездить в Грецию.
— Осенью, черт возьми, я буду слишком занят.
— Ах, Шеп, прости, но меня рекомендовал туда Джон, дав мне шанс сделать имя. Я не могу упустить такую возможность.
Кончилось тем, что Шеп сам отвез Джуно в Окгемптон и помог устроиться в общежитии, после чего они устроили пикник с цыпленком и пивом в уединенном местечке на берегу реки Торридж. Воды реки поблескивали в лучах предзакатного солнца.
— Мне невыносимо думать, что ты будешь работать с этими мускулистыми театральными суперменами.
Смотри не влюбись в кого-нибудь.
Джуно заглянула в грустные голубые глаза Шепа и взяла его за руку:
— Этого не случится. Я слишком счастлива с тобой и буду ужасно скучать по тебе. Надеюсь, ты будешь приезжать ко мне при первой возможности, да?
— Придется. — Он поцеловал ее. — Не могу же я целовать тебя по телефону.
Джуно притянула Шепа к себе и страстно ответила на его поцелуй, потом легла на спину, сунула руки под его одежду и почувствовала, как он напрягся.
— Пойдем к тебе, — прошептал Шел.
— А чем плохо здесь?
— Не дури, Джуно.
— Но вокруг ни души — Нельзя! Не могу же я оглядываться.
— Я буду сама посматривать через твое плечо.
— Боюсь, он не встанет.
— Наглая ложь! Он уже в боевой готовности. — Чтобы подтвердить свои слова, она расстегнула молнию на его брюках.
— Представляю, чем это кончится. — Шеп улыбнулся. — Респектабельный издатель арестован за эксгибиционизм!
Джуно усмехнулась.
— Я покажу тебе местечко, где его можно спрятать. — Она быстро разделась.
Они занимались любовью на берегу реки. Может, это теплые лучи солнца так подействовали на него, но Шеп проявил себя лучше, чем обычно. И вот Джуно изогнулась и вскрикнула, а мгновение спустя Шеп содрогнулся и, тяжело дыша, замер.
— О Боже, Джуно… Джуно!
Над их головами жужжала муха, и Джуно смахнула ее с плеча Шепа.
— О, почеши там, — томно пробормотал он.
— Не пора ли нам одеться? — спросила наконец Джуно.
— Не хочу одеваться. — Шеп уткнулся в ее шею.
Заметив неподалеку пивную бутылку, она осторожно потянулась к ней, обхватила за горлышко и подбросила в воздух. Бутылка с шумом упала в кусты рядом с ними.
Испуганный Шеп вскочил и, схватив брюки, прикрылся ими.
— Кто здесь?
— Спокойно, Уайз. Вы арестованы. Вашей карьере конец… ваша репутация погибла. Вашей спутнице всего четырнадцать лет… — твердо проговорила Джуно и тут же разразилась хохотом. — Ох, Шеп! Если бы только ты видел себя сейчас!
— Ах ты, чертовка! — Он бросил в нее свои брюки. — Ты мне за это заплатишь! — Пригвоздив руки Джуно к земле, он начал щекотать ее. Девушка извивалась и визжала.
— Перестань! — задыхаясь от хохота, закричала она. — Да перестань же, я не шучу!
— Проси прощения!
— Прости.
— Скажи, что любишь меня.
— Я тебя люблю.
Он перестал щекотать ее.
— Повтори еще раз.
— Я люблю тебя. — Вцепившись в Шепа, Джуно потянула его к себе.
В то лето в репертуаре Окгемптонского драматического театра были «Как вам это нравится?», «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Стоппарда, «Оглянись во гневе» Джона Осборна и «Как важно быть серьезным» Оскара Уайльда Джуно еще никогда не работала с таким напряжением. Отвечая за декорации и освещение, она стремилась сделать все как можно лучше, вкалывала по пятнадцать часов в сутки и вставала с первыми лучами солнца. Редкие свободные минуты Джуно проводила на репетициях.
Актерский состав подобрался сильный. Основную часть группы составляла молодежь, получившая серьезную профессиональную подготовку либо в Лондонской академии музыки и театрального искусства,
