— Пойдем куда-нибудь выпьем. Бар на противоположной стороне Мэдисон открыт ночью.
Они сели в глубине переполненного бара.
— Никак не могу к тебе снова привыкнуть. — Алекс улыбнулся. — Особенно к твоему британскому акценту.
Мы, конечно, и раньше замечали твою экзотичность…
— Я тоже не могу привыкнуть к тебе. Все вроде так же, как раньше, но ты стал каким-то чересчур правильным.
— Благодарю, только этого мне и не хватало!
— Правда… Тебе идет короткая стрижка, выглядишь ты чудесно. В ногу с «новой волной».
— Ох, чуть не забыл! — воскликнул Алекс. — На днях мне звонила Лидия. Передавала тебе привет. Она с нянюшкой и детьми уехала на Ривьеру на пару недель.
— Ей нелегко приходится, — заметила Джуно.
— Она вырвалась на свободу, потому что Стефан сейчас в Японии. Кстати, раз уж мы заговорили о поездках… Как Шеп относится к твоему безумному турне?
— Он не в восторге. Это для меня больной вопрос, Алекс. Я люблю Шепа, но отношения никогда не бывают без сучка, без задоринки.
— Шеп — малый терпеливый, но ведь не святой. Его недовольство можно понять. Ведь ты отправилась в продолжительное турне в обществе всемирно известного секс-символа…
Джуно поморщилась. Заметив это, Алекс смутился:
— Я вот его понимаю. Вы с Шепом любите друг друга, но у вас и раньше возникали трудности. Когда же вы наконец поженитесь?
— Не знаю. Шеп постоянно задает мне этот вопрос.
Наверное, как только улучим подходящий момент. — Джуно пригубила коньяк. — Ты же знаешь, мы помолвлены… но мысль о браке меня немного пугает.
— Подходящий момент никогда не улучишь, надо просто решиться.
— Тебе ли говорить это, Алекс? Сам-то ты намерен вернуться к драматургии?
— Я тоже не могу найти подходящий момент.
— Разве не ты убеждал меня, что надо решиться?
Алекс вздохнул:
— Кажется, мне уже не хочется возвращаться к этому. Сижу себе в конторе и выдаю шедевры вроде рекламы полировочного средства для машин «Блеск без проблем», потом прихожу домой, сажусь писать, а в голове ни одной мысли.
— Но, Алекс, драматургия — твое призвание. Дорогой, речь идет о твоем незаурядном таланте. Не растрачивай его попусту.
Алекс печально улыбнулся:
— Вообще интеллект преступно растрачивать попусту.
— А что говорит Тори? Разве она не хочет, чтобы ты писал?
— Конечно, хочет… чтобы я писал тексты для рекламы. Она считает, что у меня к этому большой талант. Не суди ее строго, Джуно. Тори любит свое дело и делает его хорошо. В агентстве она самый молодой режиссер.
— Я ее не сужу, Алекс. Тори — замечательная женщина, очень красивая и превосходная хозяйка…
— Да, ей везет во всем. И все у нас хорошо. Кроме меня.
— Ах, Алекс, я не узнаю тебя. Неужели ты жалуешься на судьбу? Тебя временно заклинило, это случается с каждым творческим человеком. Но ты прорвешься, только не опускай руки и продолжай работать.
— Понимаю, мамочка. Хочешь стать моей музой, сидеть у меня на плече и вдохновлять писателя?
— С радостью. Вот только вес немного сброшу.
В половине четвертого утра на Мэдисон-авеню не было ни одного такси. Они шли медленно, поглядывая на освещенные витрины магазинов и на дорогу — не покажется ли машина. Наконец рядом с ними притормозил старый громыхающий драндулет. Алекс открыл для Джуно дверцу.
— Очень рад, что повидал тебя. — Он притянул ее к себе. Губы их встретились. Безумное желание охватило Джуно, и она, крепко прижавшись к Алексу, забыла обо всем на свете.
— Эй, вам нужно такси? — окликнул их водитель.
Они смутились.
— Ну что ж, — сказала Джуно, — доброй ночи.
— Доброй ночи.
— «Плаза», — сказала она водителю, помахала рукой Алексу и откинулась на спинку сиденья. Машина ехала по безлюдной улице. Охваченной печалью Джуно стало вдруг жаль их всех.
За последние несколько недель Джуно объехала множество городов Америки, однако увидела очень мало.
Странно, но большие и маленькие города слились для нее в одну размытую картину, так что она уже не ощущала различия между Филадельфией и Буффало, Кливлендом и Детройтом, Атлантой и Бирмингемом. Джуно не видела ничего, кроме залов и стадионов, открытых эстрад в парках, осветительной аппаратуры и звукоусилительных систем, сцен, лимузинов и вертолетов, телохранителей, фургончиков, артистических гримерных да гостиничных номеров. Билеты на все выступления были распроданы на много дней вперед. В каждом аэропорту, гостиницах и мотелях их встречали толпы восторженных юнцов, рвущихся сквозь заслоны к своим кумирам. Они орали, рыдали, топали ногами независимо от того, приехала группа или нет.
«Тьерру» доставлял из города в город частный реактивный самолет «Гольфстрим». Группу сопровождали технический персонал, менеджеры, бухгалтеры, представители студии грамзаписи, юристы, телохранители, репортеры, фотографы, поставщики наркотиков, жены, любовницы, детишки, избранные фанатки, специалист по иглоукалыванию и массажист, а также Брэд Чанг, известный режиссер- документалист, три его оператора и звукооператор.
Последние снимали выступления Гарта Мичема и интимные эпизоды из его жизни.
«Женщина с Дикого Запада» стала хитом сезона. С тех пор как Гарт впервые исполнил песню в «Мэдисон-Сквер-Гарден», ее слава бежала впереди группы. Компания звукозаписи, не теряя времени, выпустила диск.
Теперь, где бы ни появлялась группа, фанаты в кожаных пиджаках, отделанных кожаной «лапшой», в ковбойских стетсонах надрывались от крика, требуя спеть эту песню.
Из-за этого Шеп подтрунивал над Джуно, звоня ей по несколько раз в неделю.
— Я и всегда считал тебя экзотичной, но сейчас это перешло все границы. Мне скоро придется носить стетсон даже в офисе.
— Ох, Шеп… надеюсь, ты не принимаешь это близко к сердцу?
— Напротив, дорогая, слыша ее, я чувствую себя ближе к тебе.
— Я очень хотела бы оказаться рядом с тобой, в постели… И зачем только я отправилась в это турне?
— Заработать денег — ты сама так сказала. И обещала потом содержать меня должным образом.
— Ладно, уж мы повеселимся, тратя их.
— Не мы, а я. Разве не помнишь? Ты весьма опрометчиво сказала об этом. Придется поймать тебя на слове.
— Согласна, я буду держать слово, а ты — меня.
— Об этом не беспокойся, дорогая.
Шеп уже понял, что единственный способ удержать Джуно — это предоставить ей свободу. Даже ее увлечение Яном Кэмбурном прошло бы само, прояви он тогда самообладание. Шеп не хотел повторять свои ошибки и решил, что все происходящее в Америке не должно касаться его.
Помимо песни, Гарт не предпринимал никаких попыток завлечь Джуно и, казалось, ждал, когда она сама придет к нему, уверенный в том, что перед таким соблазном устоять невозможно. У него не было недостатка в чувственных утехах. При нем неотлучно находились три девчонки, готовые вместе или порознь выполнить каждое желание своего кумира. Джуно называла их Флопси, Мопси и Тупенькая. Шведку звали Фиона. Ее
