— Боже мой! — Джуно бросилась к креслу и застегнула блузку. Алекс одернул юбку Лидии и непринужденно расположился в кресле.
Потом открылась другая дверь, а через несколько секунд Стефан снова проследовал в спальню.
Лидия с облегчением вздохнула:
— Он ходил за книгой.
— Надеюсь, что-нибудь захватывающее, — пошутила Джуно, и они рассмеялись.
— Я на какое-то мгновение снова почувствовал себя шестнадцатилетним, — сказал Алекс, покачивая головой. — А ведь думал, что такое никогда не повторится.
— Что ж, похоже, тем дело и кончилось. А, пропади все пропадом! — усмехнулась Лидия.
— Боюсь, ты права, — вздохнула Джуно. — Если существует рука судьбы, то сегодня она нас предостерегла.
— Ладно, — сказал Алекс. — Хотите позавтракать в кафе на Центральном рынке? Уж там нам никто не помешает.
Милт Марш положил ноги на полированный стол в конференц-зале и откинулся на спинку кресла.
— О'кей… как я понимаю, задача в том, чтобы создать новый имидж продукции, не меняя ее названия.
Перенести, так сказать, пиво «Янки Рут» в восьмидесятые годы, минуя шестидесятые и семидесятые.
— И почему бы им не стать спонсорами концертов рок-музыки в Парке? — проговорила Мэри Престон, младший составитель текстов, умная девочка, год назад окончившая колледж и совсем недавно пополнившая их команду.
— Не получится. Старый Янки не зайдет так далеко. — Милт обвел взглядом присутствующих. — Ты что-то молчишь, Алекс. Есть какие-нибудь мысли?
Алекс Сейдж оторвал глаза от блокнота, где рисовал варианты новой кухни для их с Тори ранчо. Сидевший рядом Дейв Латтимор нетерпеливо вертел в пальцах карандаш, всем своим видом показывая, что пора поскорее найти какое-нибудь решение. Мэри Престон оживилась, готовая ловить на лету новые мысли, она раздражала своим стремлением скакать через три ступеньки по служебной лестнице. Джим Керр и Брайан Макдугал, ветераны агентства, прослужившие здесь в общей сложности сорок лет, явно испытывали напряжение. Стареющие сотрудники рекламы были нынче не в моде.
Алекс решил бы проблему, но последние двадцать минут не слушал, о чем шла речь. Он все чаще и чаще отключался от работы, утратив к ней всякий интерес. Вообще-то особого интереса к рекламе Алекс не питал и раньше, но, ухаживая за Тори, и в самом начале их семейной жизни он старался играть по правилам. Милт Марш все еще ждал от него ответа. Поэтому Алекс сделал то же, что и всегда, в трудных обстоятельствах, — выдал ответ:
— А почему бы нам не подчеркнуть, что это продукт натуральный? И в его основе вода из подземного источника? Вроде перрье?
Все вопросительно уставились на него.
— О… я поняла! — Мэри Престон засмеялась. — Это забавно, Алекс, и напоминает пародию на все эти натуральные продукты.
— Да уж… — Впервые подал голос Брайан Макдугал. — Именно юмора нам и не хватает.
— Не пойдет, — возразил Джим Керр. — Даже с юмором мы не можем утверждать, что пиво «Янки Рут» черпают из подземного источника. Помните: реклама должна быть правдивой.
— Можно сделать обходной маневр, — уступил Алекс, — и использовать мультипликацию. А в конце дать такую надпись: «Самый лучший продукт после натурального». А что, если взять старикашек из вестерна, бредущих через пустыню? Увидев впереди оазис, они устремляются к нему, убеждаются, что это мираж, но тут появляется шикарная красотка и протягивает им две запотевшие бутылочки холодного пива «Янки Рут». Они его жадно пьют…
Алекс так разошелся, что заинтересовал даже Дейва Латтимора.
Полчаса спустя вопрос о презентации пива «Янки Рут» был решен. Дейв Латтимор похлопал Алекса по плечу:
— Тебе снова удалось всех обскакать. А я уж подумал, что ты выдохся. Не хочешь пойти со мной выпить?
— В другой раз, Дейв. У меня свидание.
— С женой, надеюсь?
— С кем же еще? До завтра.
Тори, отправившись на выездную съемку, поручила мужу купить продукты. Сегодня она пригласила на ужин Картера и Пенни Дженнингс. Пенни и Тори жили в одной комнате, учась в колледже. Когда-то Картер получил небольшое наследство, но теперь ему пришлось поступить на работу в строительную компанию тестя.
Ничего не делая, только отсиживая положенные часы, Картер злился на весь мир. Тори опасалась, что брак ее подруги под угрозой. По ее мнению, семейные ужины помогали.
— Я витаю в облаках, — заявил Картер, — а Пенни — существо приземленное. Я мечтатель и, боюсь, не очень практичен.
— О да, — рассмеялась Пенни, с обожанием глядя на мужа. Эта некрасивая, но пышущая здоровьем молодая женщина до сих пор не могла поверить, что ей удалось заарканить Картера Дженнингса, который казался ей красивым и возвышенным. Алекс считал его напыщенным сопляком и занудой. — Все в доме я делаю своими руками — от прочистки раковины до оплаты счетов. Мне неприятно обременять Картера подобными мелочами.
— Очень мило с твоей стороны, — заметила Тори и улыбнулась Алексу:
— Но ты, дорогой, даже не мечтай об этом.
— Картер пишет книгу, — восторженно сообщила Пенни. — Дорогой, расскажи им о ней.
— Эта книга, — самодовольно напыжившись, начал Картер, — не для широкого круга читателей в отличие от твоих бродвейских тру-ля-ля, Алекс. — Он улыбнулся, давая понять, что это шутка. — Я написал биографию одного малоизвестного американского поэта девятнадцатого века Артура Торнтона.
Алекс расхохотался:
— Цикл стихов «Боярышник»! — Он с удовольствием заметил кислую мину Картера.
— Да… это наиболее известный его сборник, — нехотя согласился Картер.
— Кто бы подумал — Артур Торнтон, старая задница из Плезентвиля! Однажды в Йеле мы устроили вечер под девизом «Самые худшие американские поэты читают свои худшие стихи». Я играл роль Торнтона.
Как там у него: «Принеси мне свежего навоза, я удобрю им свои поля. На них появятся нежные всходы…»
Так, что ли, Картер?
— Алекс, — оборвала мужа Тори, — не подашь ли сыр и яблоки?
— Сию минуту. Я потрясен известием, что Картер эксгумировал труп старика Торнтона.
— Он все-таки заметная фигура. — Картер едва сдерживал раздражение. — Однако никто еще не писал его биографию.
— Почему бы это? — Алекс рассмеялся, хотя прекрасно видел, какие испепеляющие взгляды бросали на него Тори и Пенни, и знал, что поплатится за свое поведение. Остановиться он не мог: это доставляло ему огромное удовольствие. В последние годы ему приходилось слишком часто терпеть общество Картера и Пенни, он был сыт ими по горло. — Картер, на сей раз ты увяз по уши.
— Алекс хочет сказать, что тебе предстоит огромная работа, — поспешно пояснила Тори.
— Как бы не так! — Алекса охватило раздражение. — Я хотел сказать именно то, что сказал. Артур Торнтон — посмешище.
— Едва ли я соглашусь с тобой, — обиделся писатель.
— Картер, уже поздно. — Пенни улыбнулась подруге. — Мы должны отпустить няню.
— Не понимаю, какая муха тебя укусила, Алекс, — возмущенно выговаривала ему Тори, убирая со стола. — Ты вел себя грубо с беднягой Картером. Они вовсе не спешили отпустить няню. Сейчас всего половина десятого.
