– Поздравляю тебя с окончанием школы, дорогая, – сказал он.
– Ах, папа, что это?
– Ну почему люди вечно задают этот вопрос? Открой и увидишь сама.
В коробочке из белого картона оказалась еще одна, размером поменьше, обитая ярко-синим бархатом. Клэй медленно подняла крышку. Внутри лежало золотое кольцо в виде цветка с чашечкой из грушевидных рубинов и листиками из трех изумрудов.
– Боже, какая красота! – Клэй подалась вперед и поцеловала отца в щеку. – Лучшего кольца я еще не видела, честное слово!
Правда, Клэй сомневалась, что когда-либо его наденет, – на ее вкус, украшение было слишком затейливым. Клэй предпочитала носить свое любимое серебряное колечко с бирюзой, такое старое, что камешек почти стерся. Но она не хотела огорчать отца. – Я… я всегда буду его любить!
– Эти камешки перешли к твоему деду от одного должника, а он положил камни в банковский сейф. Я обнаружил их лишь пару лет назад и сразу решил сделать тебе подарок. Нелл придумала эскиз и отдала камни ювелиру. – Мак рассмеялся. – Позже она опасалась, что ты откажешься его носить, потому что оно очень уж вычурное, но я сказал ей, что перед драгоценностями не устоит ни одна женщина.
Клэй улыбнулась:
– Женщины бывают разные, папочка. Как бы там ни было, с возрастом я буду ценить это кольцо все больше и больше.
Мак допил «Кровавую Мэри» и, заказав вторую порцию и рассеянно кивнув друзьям, сидевшим в дальнем углу зала, вновь перевел взгляд на дочь.
– Надеюсь, тебе здесь нравится. Не так уж это плохо – пообедать вместе со своим отцом.
– Все замечательно, папа. Жаль только, что я не смогла переодеться.
Когда официант принес блюда, оба несколько минут ели в молчании, и тут Клэй почувствовала, что в настроении отца произошла перемена. Она испугалась, что не сумела должным образом восхититься кольцом, и подняла кверху палец:
– Я обожаю свое новое колечко, папа.
– Рад это слышать, – отозвался Мак. – А теперь э-э-э… я хочу сообщить тебе нечто важное.
Отец редко говорил так осторожно. Клэй отложила в сторону вилку.
– Что-то стряслось?
Но Мак лишь улыбнулся:
– Нет-нет, как раз наоборот. У меня замечательные новости. Я не хотел говорить тебе, пока ты не сдала экзамены…
– Что случилось, папа? Ты так взволнован. Мак похлопал дочь по руке.
– Ты права. Дело в том, что я не знаю, как ты это воспримешь. Я выучил речь наизусть, но все слова куда-то подевались. Так вот… я встретил женщину, на которой собираюсь жениться.
Клэй была ошеломлена. Ее губы шевелились, но только через несколько секунд к ней вернулся дар речи.
– Кто она? Я ее знаю?
– Пока не знаешь, девочка. Ее зовут Санни Йейтс; она переехала в город прошлой осенью, а познакомились мы в апреле на вечеринке в «Джессап». Я знаю, она тебе понравится. Ее дочь учится в школе Холлинза, а сын только что вернулся из Вьетнама. Этой осенью он поступает в университет…
– Когда вы поженитесь? – Клэй была подавлена. День, когда ей суждено было это услышать, считался ее днем. Зачем отцу понадобилось все испортить? Мог бы отложить разговор до завтра.
– Э-э-э… Скоро. Через месяц или около того. Конечно, если ты мне позволишь.
– Но ты даже не познакомил нас! Ты собрался жениться на женщине, которой я и в глаза не видела. Как ты мог? – Клэй усиленно заморгала, но было поздно – по ее щекам побежали слезы.
– Я как раз хотел свести вас вместе, милая; завтра вечером она приедет к нам на ужин.
– Нелл знает об этом?
– Никто не знает. Пока я сказал только тебе.
– Но… вы совсем недавно знакомы. Я имею в виду, достаточно ли хорошо ты ее знаешь, чтобы так скоро жениться?
– Санни – первая женщина, которая после смерти мамы заставила меня подумать о женитьбе. Я старею, Клэй. А ты уже почти выросла и собираешься уехать в колледж…
– Но это не так уж и далеко. К тому же я буду жить дома…
Мак кивнул:
– Да, но через год-другой ты захочешь обзавестись собственным жильем в городе, а потом встретишь кого-нибудь и выйдешь замуж. Боюсь, я все равно не выдержу одиночества, дочка.
– Но я еще не скоро уеду. Мне всего семнадцать лет.
Мак подался вперед и взял Клэй за руки:
– Тебе понравится Санни. Она добрая, замечательная женщина.
