— Звучит так, будто ты вошел во вкус.
— Я стараюсь сдерживать свой оптимизм, но меня распирает зуд деятельности.
— Конечно, сейчас еще только август, и Хейги не начали драться по-настоящему, — сказала Сэнди.
— Это так. Мы оба знаем, что тяжелая артиллерия еще…
На маленьком столике в другом конце комнаты зазвонил телефон, и это заставило их вздрогнуть. Телефон прозвонил трижды, и в глазах Сэнди отразилась тревога. Джефф встал и подошел к аппарату. Он слушал, и его лицо бледнело на глазах. Время от времени он произносил: «Да… да… понимаю», но его голос звучал все глуше и глуше. Потом он положил трубку.
Сэнди уже вскочила с места.
Джефф сказал:
— Это звонил Френк. Только что пришла телеграмма. Машина Джона Бурка попала в аварию по дороге в аэропорт Кеннеди.
Он не смог продолжать. Сэнди пробормотала:
— О Боже мой! — И понурилась.
Глава 33
За окнами гостиницы уже стемнело, но ни Сэнди, ни Джефф не произнесли ни слова. В комнате горела одинокая лампа, пустая винная бутылка плавала в ведерке с растаявшим льдом. Джефф сидел в кресле у камина, на столе куча окурков переполняла маленькую пепельницу. Сэнди сидела на диване, прикрыв рот ладонью и бездумно уставившись перед собой.
Тяжелое молчание было непосредственной и длительной реакцией на удар молота по их головам, каким явился для них звонок Френка Ди Майо. В какой-то момент Джефф чуть было не запустил винной бутылкой в окно, но давняя привычка сдерживать чувства остановила его: это привлекло бы внимание. Сэнди не смогла вызвать в себе даже взрыв ярости. Она впала в прострацию. Она, именно она послала этого человека на смерть, он мог бы жить, если бы не поговорил с ними, если бы не пообещал им помочь. Отныне так и будет, снова и снова. Рубен и Аарон будут приказывать Дайсону убирать всех, к кому обратятся Джефф и Сэнди. Скоро никто не захочет с ними встречаться, никто не захочет говорить.
Ей было не легче от того, что Лорейн Хейг и Эдра Барак осознавали опасность, которой подвергались. А Джон Бурк? Да, возможно. В конце концов это могло быть просто благородной формой самоубийства. Именно эта мысль наконец подсказала Сэнди нужные слова. Она сказала почти беззвучно:
— Он оставил для нас информацию. Сказал, что она в компьютере. Мы должны ее получить.
Джефф сидел в тени, его лицо казалось страшным в отблесках городских огней.
— Да. Слава Богу, он назвал нам коды, прежде чем мы ушли. Френк сможет с этим разобраться, если ему удастся добраться до терминалов Юго-Западной компании.
— Я уверена, что Джон никому не доверял коды.
Джефф кивнул:
— И какого черта мы теперь будем делать?
— Мы будем делать то, о чем я только что сказала. Мы воспользуемся информацией Джона Бурка. Мы разоблачим его убийц с помощью его собственных свидетельств. Черт меня побери, если я остановлюсь! Черт меня побери, если я сдамся…
— Тихо! — Джефф встал, он выглядел безумно усталым. Он навис над ней, мрачный, с запавшими глазами. — Я устал от пустозвонства и бравады. Я действительно устал. Я знаю, что десять минут назад я был готов взяться за что угодно, но мне надоело все время плюхаться в лужу задницей. Дон Кихот как-то посмотрел на себя в зеркало и увидел в нем старого олуха. Таким образом он избавился от иллюзий.
Она поморгала, пытаясь прогнать сильную головную боль.
— Именно это ты и хочешь сейчас сделать, Джефф?
— А разве речь идет о том, что ты хочешь сделать? Подумай, Сэнди. Враг непобедим. Нас обставили. Сколько еще жертв мы столкнем в пропасть, прежде чем остановиться? Кто нам дал право жертвовать человеческими жизнями ради личной мести?
— Это больше, чем личная месть, — хрипло сказала она.
— Да, черт возьми. — Его слова падали тяжело, как камни. — Сэнди, что для тебя имеет значение?
— Ты имеешь значение, — прошептала она.
— А ты — для меня, — сказал он. — Мне вовсе не обязательно отказываться от предвыборной кампании. Мне только нужно чуть-чуть притормозить, легонько, незаметно — и проиграть. Это была благородная попытка. Я не собираюсь опять стать пьяницей. Не собираюсь возвращаться в свой дом на берегу. Я допишу книгу. Я разошлю повсюду свои анкеты, найду работу. Это будет нетрудно. У меня есть друзья. И когда Барак зажжет пламя войны в Персидском заливе, а Хейги объявят, что владеют концессией на все нефтяные месторождения в нашем дерьмовом мире, мы будем стоять в очереди за газом наравне со всеми. Пусть они возьмут, что хотят, Сэнди!
Она теперь не таясь плакала, вздрагивая от прорвавшихся наружу рыданий.
— Подарить им жизнь Гейба? И жизнь твоего брата? И Лорейн, и Люка, и Джона, и всех остальных… подарить им?
— А почему бы нет, черт возьми? — прорычал он. — Кто посвящал нас в рыцари Святого Грааля? Почему мы должны умереть за это дело теперь, когда только нашли друг друга?
Сэнди ничего не сказала, она сидела, опустив глаза и медленно дышала. Джефф продолжал стегать ее словами, словно бичом.
— В нашей жизни больше нет пустоты, Сэнди. Раньше нас поддерживали только горе и ярость, но теперь мне нужна ты. Жизнь показалась мне никчемной, когда ты улетела на ранчо Хейгов. Я все время думал, что тебя там убьют, и у меня сердце разрывалось от боли. Мы много значим друг для друга. Черт побери, мы уже довольно причинили всем боли и несчастий. Ты подставила Лорейн, подставила Эдру, мы оба подставили Джона Бурка — давай, вперед, крестоносцы! Вперед, по трупам! Потом трубите об этом по телевидению, боритесь за власть! Господи, Сэнди, Джона Бурка разнесло в мелкие кровавые клочья на скоростной дороге! Полиция соскребает то, что от него осталось, с асфальта. Ради чего? Довольно, детка! Пусть все будет, как есть!
Сломленный, Джефф плакал. Сэнди встала и обхватила его руками, они прижались друг к другу, как люди, спасшиеся после кораблекрушения. За окнами бушевало море неоновых огней. Они обнялись и плакали, чтобы излить свое страдание и чувство вины. Потом он тихо сказал:
— Поплакали и ладно. Я знаю, что мы не остановимся, но я должен был все это высказать.
— Я знаю, — прошептала она. — И мы не можем остановиться как раз по тем причинам, которые ты только что назвал.
Он кивнул, и они продолжали обнимать друг друга, и их объятия становились все более страстными. И вдруг, уже изнемогая от желания, Сэнди почувствовала, что в общей картине появился недостающий фрагмент. Она подняла глаза и, борясь с головной болью, спросила:
— Что должен был Ден Арлен сделать с последним сообщением Люка Эвери?
Джефф быстро взглянул на нее:
— Что?
— Послушай. Я должна была передать записку Дену. Почему?
— Не знаю, — сказал Джефф. — А ты не показывала ему?
— Нет. Сначала я оставила ее у себя, потому что пыталась сама понять ее смысл. Потом я хотела, чтобы мы попытались вместе.
— Но у нас ничего не вышло. Она была адресована Арлену.
— Потому что он мог понять ее. Но ты же знаешь, Джефф, что на него оказывают давление. Я не собираюсь показывать ему записку, если его подкупили или запугали Хейги.
