— Моя дочь говорит, что вы добрые друзья. Она также сказала, что помогает тебе с геометрией. Китти в математике — дока.
Я мысленно улыбнулся. В наших с Китти занятиях основное внимание уделялось отнюдь не геометрии.
— Без нее я бы эту науку не осилил, мистер Бенсон.
— Я также выяснил, — продолжал мистер Бенсон, — что у наших семей много общего. Наши предки практически одновременно прибыли из Европы через Эллис-Айленд[4]. Мой дед сразу стал Бенсоном, потому что никто не мог выговорить его фамилию — Брамович. А по словам твоего дяди, твой дед также превратился из Купермана в Купера.
— Мне отец этого не говорил.
Дядя Гарри покачал головой.
— Теперь это уже не важно. Прошло много времени, и теперь мы американцы. — Он повернулся к тете Лайле. — День выдался долгим. Все так же голодны, как и я?
— Сегодня первый день шивы, — ответила тетя Лайла. — Мы не можем идти в ресторан. Мистер Бенсон посмотрел на дядю Гарри.
— За углом есть приличный китайский ресторан. Мы можем заказать семейный обед. Вам нравится китайская еда?
— Очень нравится, — кивнул дядя Гарри. — Но я не могу пойти туда.
— Я схожу, — вызвалась Китти.
— Нам бы не хотелось обременять тебя, дорогая, — вежливо заметила тетя Лайла. , — Мне это не в тягость. Только скажите, что вы будете есть.
Первым заговорил ее отец.
— Думаю, надо брать большой семейный обед. Сдобные булочки, овощное рагу с грибами, свиные ребрышки, куриное рагу; — Он протянул Китти десятку. — Этого хватит на пять порций плюс большие чаевые. Попроси одного из чинков[5] принести еду сюда и скажи, что сдачу он может оставить себе.
Дядя Гарри дал мистеру Бенсону пятерку.
— Давайте поделим расходы пополам. А вы пообедаете с нами.
Тетя Лайла встала.
— Я накрою на стол.
Я и представить себе не мог, что так проголодался. Набросился на еду, словно китайцы решили с завтрашнего дня ничего не готовить. Из холодильника я достал две бутылки пива «Золото Рейна» и две большие бутылки «пепси». Китти, тетя Лайла и я пили «пепси», мужчины — пиво. Ели мы молча, не отрываясь от тарелок. Наконец голод был утолен. Китти, улыбаясь, поставила на стол блюдо печенья с сюрпризом[6].
Я протянул руку вперед, но она застыла над блюдом.
— Не знаю, стоит ли мне брать печенье. Будущее у меня очень туманное.
Тетя Лайла погладила меня по плечу.
— Джерри, сегодня — это уже вчера. А твои завтра будут лучше и светлее. Мы все возьмем по одному печенью и будем надеяться, что впереди нас ждет больше хорошего, чем плохого.
Она наклонилась и поцеловала меня. Я посмотрел на нее. А ведь тетя Лайла права. Надо смотреть вперед, не оглядываясь назад. Я взял печенье, разломил пополам. Развернул бумажную полоску, прочитал:
«БОГИ УДАЧИ УЛЫБНУТСЯ ТЕБЕ». И тут я почувствовал такую злость, что смял бумажку и сбросил блюдо с печеньем со стола.
— О какой удаче можно говорить, если моих родителей зарыли в землю, а я остался один в этом гребаном мире?
— Нельзя произносить такие слова при дамах, Джерри, — мягко укорил меня дядя Гарри. — Все будет хорошо, сынок. Пока ты спал, я поговорил с мистером Бенсоном и мы разработали для тебя неплохой план.
Я злобно глянул на него.
— Какой еще план? У вас нет лишней спальни, в которой я мог бы жить, а я не могу оплачивать эту квартиру. Мне придется бросить школу, найти работу и поселиться в каком-нибудь пансионе!
— Джерри, все не так плохо. — Дядя Гарри улыбнулся мне. — Твой отец уплатил мистеру Бенсону страховой депозит, равный квартплате за три месяца. Мистер Бенсон предлагает нам следующую сделку. На втором этаже у него есть однокомнатная квартира.
Этого депозита хватит, чтобы ты жил в ней восемь месяцев.
— Отлично. Но на что я буду жить? Мне ведь надо и есть, и пить.
— Об этом мы тоже подумали. Тетя Лайла подала мне неплохую идею. Когда у тебя заканчиваются занятия?
— В два часа дня.
— Вот и отлично. Ты сможешь работать в моем киоске. Он расположен напротив «Недика» и неподалеку от «С. Клейна». Там же станция подземки, так что покупателей полно.
— И в чем будет заключаться работа? — нервно спросил я.
— Я тебе все покажу, а поскольку ты парень умный, станешь менеджером еще до того, как окончишь школу.
— Хорошо, дядя Гарри. И сколько я буду получать в неделю?
— Мы — семья, — вновь улыбнулся дядя Гарри, — поэтому ты начнешь с двенадцати долларов в неделю. Это гораздо больше, чем я плачу работающим у меня пуэрториканцам. И я прибавлю тебе жалованье, как только ты наберешься опыта.
— Этот киоск расположен рядом с твоим магазином? — спросил я. — Куда отец каждый вечер приносил расписки?
Дядя Гарри покраснел. Он не хотел, чтобы посторонние знали, что он букмекер.
— Да.
— Тогда почему ты не можешь дать мне работу отца? Я знаю, что к чему, а уж складывать и умножать умею лучше многих.
Ответ я получил от тети Лайлы.
— Во-первых, ты слишком молод. Во-вторых, ты должен окончить школу и не сможешь работать с семи утра до трех дня. А в-третьих, работа эта сопряжена с писком. Твои родители тебе бы такой не пожелали.
Какое-то время я молча смотрел на них.
— Не сочтите меня неблагодарным, но мне кажется, я и сам смогу позаботиться о себе.
— Тебе надо повзрослеть, Джерри, — мягко ответил дядя Гарри. — А на это нужно время. Так что не спеши отказываться от помощи.
— Предложение не такое уж плохое, — поддержала его Китти. — Ты по-прежнему будешь жить в доме, где все тебя знают. И тебе не придется менять школу. Все будет хорошо, Джерри.
Я повернулся к ней. Китти сидела рядом и улыбалась. А мгновение спустя я почувствовал, как ее рука под прикрытием скатерти легла на мою ширинку.
Я тут же вскочил. Не хватало еще кончить прямо за столом.
— Пойду помою посуду.
Китти тоже встала и вновь улыбнулась.
— Я тебе помогу.
ГЛАВА 4
Сидеть шиву целую неделю я не мог. Не было у меня времени для траура. Даже тетя Лайла согласилась, что я не мог оставаться целую неделю в квартире и не выходить к людям. Это время следовало использовать на переезд.
Однокомнатная квартира на втором этаже давно пустовала. Мебели не было, стены, потолки, подоконники, двери требовали покраски. Деревянные половицы высохли и растрескались. Тетя Лайла сказала, что на пол можно положить разрисованный под паркет линолеум, так как он дешев и не требует
