— Полковник берет у меня деньги, — ухмыльнулся Бадди.
— Мне плевать. Его дела меня не касаются.
Наша с Жизель жизнь вошла в размеренное русло. С понедельника по четверг народу в клубе было немного, особенно геев, поэтому Жизель возвращалась домой относительно рано. Зато в пятницу, субботу и воскресенье ей приходилось трудиться на полную катушку. Геи любили ее, и в эти ночи она работала до упора. После выступления ее приглашали посидеть чуть ли не за каждый столик. До четырех или пяти утра ждать ее в клубе я не мог. Все-таки в семь утра мне нужно было быть в мастерских.
И вновь Поль пришел нам на помощь. На неделе он разрешил Жизель выступать только в одном шоу.
Нас это вполне устроило. Я дожидался ее в клубе, а потом мы вместе шли домой.
К концу февраля работа в мастерских кипела. Синий и Серый костюмы получали по джипу через день. Бадди и Фелдер выпрыгивали из штанов, чтобы узнать кто получал эти автомобили, но мы с Полем разработали систему, которая не давала осечек. Вечером я подгонял джип к клубу. Там толстяк называл мне адрес, всякий раз новый. В указанном месте меня поджидал рядовой французской армии, которому я вручал ключи, получая взамен конверт со своей долей. Мы обходились без слов. А минуту спустя подъезжал толстяк в стареньком «рено» и отвозил меня в клуб. В те дни, когда Жизель освобождалась рано, я приносил конверт домой и только утром клал его в сейф. По уик-эндам заскакивал в мастерские и сразу запирал деньги на замок.
В первой половине апреля я открыл сейф и сосчитал свои деньги. Получилось двенадцать тысяч долларов. Примерно столько же получил и сержант Фелдер. Остальные — поменьше, но тоже приличные суммы. Бадди, конечно, основной доход имел от своего казино. Сколько он там заработал, я не знал, ню как-то он упомянул, что собирается отослать Уллу рожать домой, дав ей двадцать тысяч баксов.
Все говорили о том, что немцы слабеют с каждым днем и война вот-вот закончится. Но мы в это не верили, видя, в каком состоянии привозят к нам с фронта джипы.
Как-то вечером, когда мы с Жизель ужинали все в том же маленьком семейном ресторанчике, она завела разговор о том, что нас ждет после войны.
— Я вернусь в Лион. Парижская жизнь не для меня. — Она встретилась со мной взглядом. — А ты собираешься улететь в Штаты?
Я пожал плечами.
— Скорее да, чем нет. Армия вывезет нас туда, чтобы демобилизовать.
— Ты можешь остаться во Франции. Я бы хотела быть с тобой.
— Я тоже этого хочу. — Я запнулся. — Но что мне тут делать? Я же не знаю французского.
— Ты мог бы взять меня в Штаты. Я говорю по-английски.
— Все не так просто. Я тебя люблю, но будущее мое слишком неопределенно. Давай не будем загадывать, пока не закончилась война. Вот тогда мы и решим, как жить дальше.
Она накрыла мою руку своей.
— Я люблю тебя, Джерри. И не хочу расставаться с тобой.
Я поцеловал ее руку.
— И я не хочу расставаться с тобой, Жизель.
ГЛАВА 10
Я сидел за маленьким столиком в каморке у дальней стены мастерских. На этой неделе мы отправили последний джип, все парни получили свою долю. Я сосчитал лежащие в сейфе деньги. Семнадцать тысяч долларов. Никогда у меня не было таких денег. И я не знал, что с ними делать. Ситуация складывалась аховая. Если б я предъявил такую сумму, армейское начальство отправило бы меня за решетку, чтобы выяснить каким образом мне удалось разбогатеть. А если бы я попытался провезти эти баксы в Штаты, те же вопросы задали бы мне на таможне.
В шесть часов в каморку вошел Бадди и сел напротив меня.
— Наша служба близится к завершению.
— Похоже на то, — кивнул я.
— И что ты собираешься делать потом?
— Меня демобилизуют, и я вернусь домой.
— Я слышал, многих отправят на Тихий океан. Япония все сопротивляется, и вроде бы сил у нее еще много.
— Не знаю, что тебе и сказать. — Я усмехнулся. — Президент не успел поделиться со мной своими планами.
— Я не доверяю Трумэну, — насупился Бадди. — По крайней мере с Рузвельтом мы знали, куда плывем. Я рассмеялся.
— Ничего мы не знали. Все делалось через наши головы.
— Одно я знаю наверняка. Я не хочу воевать еще и с Японией.
— Ты несешь чепуху. На войне мы с тобой не были. Только и делали, что ремонтировали джипы. А боролись разве что с грязью, въевшейся в кожу.
— Когда это ты стал таким героем? — с сарказмом вопросил Бадди.
— Я не герой. Но я читаю газеты, смотрю информационные выпуски и знаю, что нам чертовски повезло.
— Как только все закончится, — Бадди смотрел мне в глаза, — я хочу вернуться домой, получив причитающиеся мне при демобилизации деньги и соответствующие документы. Я хочу уехать отсюда не последним, а первым.
— А как насчет Уллы? — поинтересовался я. — Я думал, ты заберешь ее с собой.
— Я наводил справки. В Штаты я могу провезти ее только с визой, оформленной нашим посольством в Норвегии.
— Ты шутишь. Разве того, что она твоя жена, недостаточно?
— Они такие говнюки. В иммиграционной службе заявляют, что многие Девушки выходят замуж за американских солдат только для того, чтобы попасть в Штаты.
— И что же вы собираетесь делать? — спросил я.
— Улла хочет поехать домой и там родить ребенка. Он будет американским гражданином, поскольку его отец — я. Улла зарегистрирует младенца в американском посольстве. Тогда ей будет проще попасть в Штаты.
— Ты это проверял?
— Консультировался с юристами в посольстве и в штабе армии. Они говорят, что это единственный путь.
— Тогда у тебя все определилось. Поздравляю!
— Мне все равно нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты убедил полковника отправить меня в Америку в первую очередь. Как только закончится война.
— Я могу послать ему необходимые бумаги, но без гарантии, что он их подпишет, — ответил я.
Бадди достал из внутреннего кармана форменки пухлый конверт.
— Здесь десять «штук». Отдай их полковнику и скажи, что эти деньги — его, если он подпишет мои бумаги.
Иной раз я не мог понять, шутит Бадди или говорит серьезно.
— Ты хочешь, чтобы я вошел в кабинет полковника, помахал перед ним этим конвертом и сказал, что он получит конверт, если быстренько отправит тебя в Америку?
— Я не могу идти в штаб. Там каждая собака знает что я вляпался в ту историю. К тому же теперь полковник не настолько доверяет мне, чтобы взять этот конверт из моих рук. Он может подумать, что я хочу его подставить. Всякий раз, когда я выплачиваю полковнику его долю с игр, он встречается со мной в новом месте.
Я покачал головой.
— Нет, Бадди, тут я тебе не помощник. Мне и так хватает забот. Если меня поймают на этой афере с джипами, я могу получить пожизненный срок.
— Я и тебе дам пять «штук».
— Чего это ты так швыряешься деньгами? Стал миллионером?
