— Дела у меня идут неплохо. Французы — люди азартные.
— И сколько ты заработал?
— Улла повезет в Норвегию шестьдесят тысяч. Мы положим эти деньги на счет, который откроем на имя ребенка. Когда Улла и младенец приедут в Штаты, у нас будет крепкий фундамент. — Он улыбнулся. — Улла — честная. Голова у нее устроена не так, как у нас.
— Если она не такая, как Китти, считай, что тебе повезло, — ответил я.
— Но ты пошлешь ему мои документы? — вновь спросил Бадди. — Насчет денег не беспокойся. Я найду способ передать их ему.
— Бумаги я подготовлю. Но подпишу, как только закончится война. И полковник получит их первыми. Бадди изучающе всмотрелся в меня.
— Ты и впрямь напуган?
— Будь уверен. Между прочим, если ты хорошенько задумаешься, то поймешь, что и у тебя есть повод трястись, как лист на ветру. Не забывай, что ты теперь не одинок. У тебя семья.
Двадцатого апреля Поль подошел к столику, за которым я сидел, дожидаясь окончания шоу. Вопреки обыкновению на его губах не играла улыбка.
— Джерри. Все пропало.
— Они вышли на нас? — У меня разом скрутило живот.
— Да нет. — Поль раздраженно махнул рукой. — Синий костюм только что сообщил мне, что больше джипы им не нужны. Он приказал свернуть операцию.
— Но мы передали им только пятьдесят джипов, — удивился я. — Раньше называлась другая цифра.
— Джипы переправили на Корсику. Остров-то маленький. Для Корсики пятьдесят автомобилей — это много.
— Но у меня в работе еще пятнадцать джипов. И что теперь делать с механиками, которые вызваны под выполнение этого заказа?
— Синий костюм говорит, что механиков надо отправить на прежнее место службы. Наверху вопрос уже улажен, поэтому проблем у тебя не возникнет. Все они заработали кучу денег, и жаловаться им не на что. — Поль пристально посмотрел на меня. — А мы можем вернуться к первоначальному плану. Продать пятнадцать джипов — пара пустяков.
Я закурил.
— Меня волнуют не джипы, а люди. Что я им скажу?
— Скажи правду. Они ее проглотят и уедут. Они знают что раскрывать рот небезопасно. Можно нарваться на крупные неприятности.
— Поль, ты заговорил, как американец. Где ты этому научился?
— Такой уж у меня бизнес. Я должен говорить и думать и как американец, и как француз. Это нелегко. — Он рассмеялся. — Давай выпьем коньяку. Все образуется. — Поль сделал знак официантке, и та тут же принесла две порции коньяка. — А что ты собираешься делать, когда все это закончится? Женишься на Жизель?
Мы чокнулись.
— За твое здоровье. — Я улыбнулся. — Мы с Жизель хотим остаться вместе, но о женитьбе разговора еще не было.
— Ар res la guerre[34] ты можешь остаться во Франции. Работа тебе найдется, можешь не сомневаться.
— Но я не говорю по-французски. Какую я могу найти работу без знания языка? Меня никто не поймет.
— Французскому ты научишься быстро, — заверил меня Поль. — А с работой, если ты тут останешься, я тебе помогу.
— Поль, у тебя есть что-то конкретное?
— Идеи есть, — кивнул он. — Но давай подождем подходящего времени. Я вздохнул.
— А пока у меня на руках пятнадцать джипов, которые необходимо срочно сбыть. И мне надо расстаться с половиной своих механиков.
— Мы сможем продавать джипы так же, как и раньше. Не меньше двух в неделю. — Поль улыбнулся. — Во Франции по-прежнему не хватает автомобилей, так что найти покупателей — не проблема. Я свяжусь с нужными людьми. — Он посмотрел на часы. — Жизель сейчас подойдет. Отправляйтесь домой. Все будет хорошо.
Наутро я сообщил механикам дурные вести. К моему изумлению, в большинстве своем они не возражали. Наоборот, мечтали о том, чтобы вернуться на прежнее место службы. В своих подразделениях они считались ветеранами, то есть при демобилизации имели право отбыть в Америку первыми.
Разозлился только Бадди. Он-то рассчитывал попасть домой прямо из Франции, хотя Улла и уезжала в Норвегию. Бадди возвращаться туда не хотел, поскольку там ходил в новичках и его демобилизовали бы в последнюю очередь.
— Ты должен пойти к полковнику, — потребовал он от меня. — Мне без разницы, сколько это будет стоить. Но я должен вернуться в Америку до того, как туда приедет Улла с ребенком.
— А чего ты так суетишься? — удивился я. — Возможно, это и к лучшему, что вы сможете перебраться в Америку всей семьей.
Бадди закурил и покачал головой.
— Ты просто говнюк. Неужели ты думаешь, что я буду суетиться зазря? — Он глубоко затянулся и медленно выпустил дым через ноздри. — Перед тем как загреметь в армию, я женился. Думал таким образом избежать призыва, но ничего не вышло. От этой сучки, моей жены, я не видел ничего, кроме неприятностей. И теперь я должен развестись с ней или убить ее до того, как Улла приедет в Штаты. Я уставился на Бадди.
— А я-то считал, что это я сижу по уши в дерьме.
— Так ты поговоришь с полковником? Я кивнул.
— Поговорю.
Бадди положил руку мне на плечо.
— Мы давние друзья. И я ценю твою помощь. Если я могу что-нибудь для тебя сделать, ты знаешь, тебе надо только попросить.
Тем же вечером, вернувшись из клуба, мы с Жизель сидели на кухне и пили кофе.
— Поль рассказал мне о том, что происходит, — нарушила затянувшееся молчание Жизель.
— Он слишком много тебе говорит.
— Поль хочет, чтобы ты остался во Франции. А ты этого хочешь?
— Не знаю. Я хочу быть с тобой, это точно. Но чем я смогу здесь заниматься?
— Поль говорит, что он поможет твоему другу Бадди задержаться здесь и отсюда уехать в Штаты, если ты после демобилизации останешься во Франции. — В глазах у Жизель стояли слезы. — Я хочу, чтобы ты остался, Джерри. А работу ты найдешь, можешь не волноваться.
Я наклонился вперед, погладил ее по щеке.
— Я постараюсь остаться, Жизель.
Потом поцеловал ее теплые губы, — и мы направились в спальню.
Быстро разделись и голыми юркнули в постель. Пальцами я раскрыл ее «киску» и загнал в нее своего «молодца».
— Джерри! — ахнула Жизель. — Сделай мне ребенка! Кончи в меня и сделай мне много-много детей! Я люблю тебя, люблю!
Я почувствовал, как ее ногти впиваются мне в ягодицы. По моему телу пробежала дрожь. Оргазм не заставил себя долго ждать. Я ощутил, как изливается в Жизель мое горячее семя.
— Господи! Господи! — вырвалось у меня, и я, как бревно, застыл на Жизель. Наши тела блестели от пота.
Она целовала меня и шептала: «Я действительно люблю тебя, Джерри, люблю».
И по ее щекам катились слезы счастья.
ГЛАВА 11
