как-то упоминал об убийствах?
— Снова буду с вами откровенен: нет. Детектив, а вы уверены, что это именно мое имя?
Эд вытащил записную книжку и прочитал:
— Преподобный Фрэнсис Мур.
— Не Фрэнсис К. Мур?
— Нет.
Мур провел ладонью по глазам:
— Надеюсь, испытать чувство облегчения — не грех. Когда мне было дано это имя и я учился его писать, всегда вставлял посредине букву «К». Ксавьер. Мне оно казалось экзотическим и неповторимым. И по сей день эта привычка сохранилась. Мое имя именно в такой транскрипции стоит во всех документах. И подписываюсь я так же. Все меня знают под именем преподобного Фрэнсиса К. Мура.
Эд отметил это в записной книжке. Если можно было бы просто последовать голосу интуиции, он пожелал бы хозяину всего хорошего и отправился по очередному адресу в списке. Но существует строгая процедура, скучные формальности. Они побеседовали еще с тремя священниками прихода.
— Ну что ж, потратили час, а результат нулевой, — проговорил Бен, возвращаясь к машине.
— Этим ребятам будет о чем потолковать сегодня вечером.
— Отметим: еще один час сверхурочных на этой неделе. Бухгалтерия с ума сойдет.
— Это уж точно. — Садясь рядом с водителем, Эд скупо улыбнулся и выругался: — Чертовы ублюдки!
— Что будем делать дальше? Позаботимся об их душевном покое или отправимся к бывшему заключенному?
Эд задумался и доел остатки миндаля с изюмом. Теперь он продержится до ужина.
— У меня есть еще час.
В однокомнатной квартире на Саус-Ист свежих цветов не было; и обстановка весьма скудная, без полировки, поскольку приобретена была в местном отделении Армии спасения. Большую часть комнаты занимала неубранная складная кровать с несвежими простынями. В комнате был отвратительный спертый запах пота, спермы и лука.
Под копной крашеных волос у блондинки проглядывались темные корни. Открыв дверь, она подозрительно посмотрела на предъявленные полицейские жетоны.
Соблазнительный зад плотно облегали джинсы, а вырез на алой майке был таким глубоким, что можно было увидеть начинающие обвисать груди.
Бен решил, что ей лет двадцать пять, хотя в уголках рта уже залегли морщинки. Глаза у девушки были карие, под одним красовался синяк, переливающийся лиловым, желтым и серым цветами, полученный ею три-четыре дня назад.
— Миссис Мур?
— Нет, мы не женаты. — Блондинка доставала пачку «Вирджиния Слимз». Долгий же ты путь прошла, крошка! — Фрэнк вышел за пивом. Будет с минуты на минуту. Он попал в какую-нибудь заварушку?
— Просто надо потолковать с ним. — Эд добродушно ухмыльнулся и подумал, что неплохо бы добавить к своей диете побольше протеина.
— Ясно. Вообще-то он старается ни во что не вмешиваться. Я слежу за этим. — Она отыскала коробок спичек, зажгла сигарету и придавила коробком пробегавшего таракана. — Правда, попивает немного, но только дома, чтобы не попасть в историю. — Она оглядела бедное убранство комнаты и глубоко затянулась. — Не слишком шикарное жилище, но я, видите ли, откладываю деньги. У Фрэнка сейчас хорошая работа, и на него можно положиться. Можете спросить у его босса.
— Да не собираемся мы прижимать Фрэнка. — Бен решил постоять, мало ли что может ползать под подушками дивана. — Похоже, вы за ним строго присматриваете.
— И свое тоже получаю. — Она притронулась к синяку.
— Это уж точно. А что случилось-то?
— В субботу Фрэнк попросил у меня лишнюю пятерку на пиво, а я не дала — веду строгий учет денег.
— В субботу? — Бен насторожился. В эту ночь произошло последнее убийство. Женщина, с которой он сейчас разговаривает, блондинка, пусть крашеная. — Наверное, вы прилично поцапались, затем он рванул в ближайший бар пропустить рюмку-другую с приятелями?
— Никуда он не рванул. — Девушка улыбнулась и стряхнула пепел в пластиковое блюдечко с надписью: «ГАСИТЬ ОКУРКИ ЗДЕСЬ». — Я ему так врезала, что нижние соседи стали колотить в потолок метлой. Он тоже в долгу не остался. — Она выпустила дым одновременно изо рта и ноздрей. — Фрэнк уважает это в женщине. — Так что мы… договорились. В субботу вечером о пиве он больше не вспоминал.
Открылась дверь, на пороге появился Мур. Руки у Фрэнка Мура — словно шлакодробилка, ноги что дерево, рост примерно пять футов пять дюймов. На нем было защитного цвета пальто с погончиками. В руках — упаковка пива из шести банок.
— Кто это сюда явился? — проворчал он. Свободная рука непроизвольно согнулась в локте.
— Отдел по расследованию убийств. — Бен показал жетон.
Рука тотчас разогнулась. Фрэнк наклонился, чтобы поближе взглянуть на жетон, и Бен заметил у него на щеке царапину в добрый дюйм длиной. Она подсохла, но выглядела ничуть не лучше, чем синяк под глазом у блондинки.
— Ну и гнусная же у нас система, — проговорил Фрэнк и швырнул упаковку на стол. — Шлюшка пудрит судье мозги, будто ее изнасиловали, в результате чего я получаю три года, а когда выхожу, вокруг начинают болтаться фараоны. Гнусная система, не правда ли? Я об этом не раз говорил Морин.
— Это уж точно. — Блондинка занялась пивом. — Говорил.
— Скажите-ка лучше, Фрэнк, где вы были в прошлое воскресенье утром, — начал Бен. — Около четырех.
— Черт побери, в четыре утра я, как и все, был в постели. И не один. — Он ткнул Морин пальцем в бок в тот момент, когда она открывала банку «Бадвайзера». Появилась пена, и к запахам, наполнявшим комнату, добавился запах пива.
— Фрэнк, вы католик?
Фрэнк вытер рот тыльной стороной ладони, рыгнул и снова приложился к банке.
— А что, я похож на католика?
— Папаша Фрэнка был баптистом, — вмешалась Морин.
— Заткнись, — рявкнул Фрэнк.
— Пошел в задницу.
Он поднял руку, но она в ответ только улыбнулась. Эд не успел и шага сделать, как Фрэнк опустил руку.
— Ладно, если хочешь, пусть фараоны знают все. Мой старик был баптистом: в карты не играл, не пил, по девчонкам не бегал. Драл он меня как Сидорову козу. Однажды я дал сдачи и слинял из дома. Это было пятнадцать лет назад. Уличная шлюшка отправила меня прямиком в тюрягу, где я просидел три года. Жаль, что больше не встретил ее, а то оформил бы… — Фрэнк достал из кармана пачку «Кэмела» и щелкнул зажигалкой «Зиппо» на батарейках. — Сейчас я уже нашел работу: мою полы и чищу туалеты. Каждый вечер возвращаюсь домой, потому что эта шлюха дает мне только пятерку на пиво. Закона я не нарушал, можете спросить Морин. — И он любовно обнял женщину, которую только что обозвал.
— Так оно и есть. — Морин сделала большой глоток.
Под описание он не подходил ни физически, ни психически. И все-таки Бен спросил настойчиво:
— Так где вы были пятнадцатого августа?
— О Господи, да разве теперь вспомнишь? — Фрэнк допил остатки пива и смял банку. — Слушайте, ребята, а ордер у вас есть?
— Мы были в Атлантик-сити, — проговорила Морин не моргнув глазом, когда Фрэнк швырнул банку в мусорную корзину и промахнулся. — Помнишь, Фрэнк? Сестра у меня там работает, уборщицей вкалывает. Она устроила нас в гостинице «Оушен Вью инн». Вроде бы и не ночлежка, но близко к тому. Мы приехали четырнадцатого августа и прожили там три дня, что отмечено в моих записях.
— Точно, вспоминаю. — Фрэнк отпустил Морин, пристально глядя на нее. — Я играл в карты, а ты
