— И Бог решил испытать его?
— Точно. — Бен снова подумал о Джоше и покачал головой. У него до Вьетнама тоже все складывалось наилучшим образом. — Ну что, Иов, все хорошо? Ну так вот тебе чирей на попу, да не один.
— Ясно. — Библию Тэсс знала несравнимо хуже его, что было очевидным, но такие ассоциации даже она смогла уловить. — Да, тут что-то есть.
Жизнь его, вероятно, складывалась благополучно, он был всем доволен, был добрым католиком…
— И вера его никогда не подвергалась испытанию.
— Да, а потом на его долю выпало какое-то испытание, с которым он не справился.
— И это испытание связано с некой Лаурой. — Бен снова посмотрел в блокнот, досадуя, что не может сам разобрать эти закорючки. — Поехали дальше.
Прислушиваясь к ее ровному голосу, Бен пытался заставить себя думать, как положено полицейскому, а не человеку, который разрывается между страстным влечением и профессиональным долгом. Убийца наблюдал за ней. У Бена от страха подвело живот, он физически ощутил кучу маленьких узелков в желудке. В ту ночь, когда была задушена Анна Ризонер, убийца поджидал Тэсс, а она была с ним в постели. Полицейский так же, как и врач, тотчас понял, что телефонный звонок — это предупреждение.
— Теперь он нацелился на тебя.
— Похоже на то.
Тэсс — воплощенное хладнокровие — отложила в сторону блокнот и устроилась на диване, поджав ноги. Она понимала, сколь важно подойти к делу именно с медицинской точки зрения, проанализировать информацию с научной беспристрастностью.
— Его тянет ко мне, потому что внешне я напоминаю Лауру, потому что я психиатр; какой-то частью своего сознания он понимает, что нуждается в медицинской помощи.
Она вспомнила его голос — вот что было самое страшное. В нем попеременно слышались то отчаяние, то сила, а более всего — спокойная решимость безумия. Она крепко сцепила руки.
— Бен, я хочу, чтобы ты понял меня: я разговаривала словно с двумя разными людьми. Один из них был жалок и несчастен, он почти молил о по мощи. Другой… другой — холодный фанатик, исполненный решимости довести начатое дело до конца.
— А на самом деле это всего лишь человек, который душит женщин. — Бен поднялся и подошел к телефону. — Звоню своим. Мы подключим к твоим телефонам подслушивающее устройство — и здесь, и на работе.
— На работе? Бен, я часто говорю по телефону с пациентами и не могу подвергать риску их право на конфиденциальность.
— Слушай, Тэсс, избавь меня хоть от этого.
— Ты должен понять…
— Нет! — Он круто обернулся и посмотрел ей прямо в лицо. — Это ты должна понять. Он маньяк.
— Он убивает женщин. Теперь он подбирается к тебе. В общем, твои телефоны будут прослушиваться — с твоего согласия или по решению суда, но будут. У тех четверых такой возможности не было. Капитан? Это Пэрис. Похоже, что-то сдвинулось с мертвой точки.
Вся операция заняла меньше часа. Пришли двое полицейских в штатском, покопались немного в аппарате, вежливо отказавшись от кофе. Один из них набрал несколько цифр и проверил запись. Затем они взяли запасной ключ от рабочего кабинета Тэсс и ушли.
— И это все? — спросила она, когда они с Беном снова остались одни.
— В наши дни подключить подслушивающее устройство — раз плюнуть. Слушай, я выпью немного кофе?
— Разумеется. — Бросив последний взгляд на аппарат, Тэсс пошла на кухню. — Знаешь, у меня такое чувство, будто меня раздели: звонит телефон, ты разговариваешь, а кто-то в наушниках слышит каждое твое слово.
— Наоборот, у тебя должно возникнуть чувство защищенности.
Когда она вернулась с кофейником, Бен стоял у окна, вглядываясь в противоположную сторону улицы. Она заметила, что, услышав ее шаги, он тут же задвинул штору.
— Я не уверена, что он еще позвонит. Я испугалась, и он наверняка это почувствовал, потому что, к сожалению, мне не удалось скрыть свой испуг.
— Похоже, ты теряешь свой статус суперпсихиатра. — Бен тронул ее за руку. — А ты не хочешь кофе?
— Нет. Я и так вся на нервах.
— Ты просто устала. — Он погладил ее руку. Внезапно Тэсс сделалась очень хрупкой, бледной и… очень красивой. — Отчего бы тебе не лечь и не отдохнуть немного? Я устроюсь на диване.
— Полицейский пост?
— Просто мероприятие в рамках кампании по укреплению связей с населением.
— Я рада, что ты здесь.
— Я тоже. — Он отпустил ее руку и потрогал шелковое кимоно. — Славная штучка.
— Я скучала по тебе.
Бен застыл на месте от услышанных слов. Он посмотрел на нее и вспомнил, что чуть раньше, когда они встретились на выставке, на ней были серьги и колье, которые ее так украшали! Ему снова до боли захотелось прикоснуться к ней. И он снова, как раньше, отступил назад.
— Лишнее одеяло найдется?
— Найдется.
Тэсс вышла. Бен выругался про себя и застыл, не в силах справиться с обуревавшими его противоречивыми чувствами. Он хотел ее, но не хотел связываться с такими, как она. Его тянуло к ней, но он отталкивал ее. В ней были свежесть и очарование, как в бело-розовых сладостях в витрине кондитерского магазина. Он уже отведал этих сладостей и знал, что некоторые удовольствия приедаются. Даже если бы ей нашлось место в его жизни — а такого не могло быть, — все равно они не пара. Но он снова вспомнил, как она смеялась, прислонившись к подоконнику.
Тэсс принесла одеяло и подушки и принялась стелить ему постель на диване.
— Не похоже, чтобы ты ждала извинений.
— За что?
— За прошлую неделю.
Для себя Тэсс решила не заговаривать на эту тему, но ей было интересно, заговорит ли он.
— А почему я должна ждать извинений?
Он смотрел, как она заправляет края одеяла под матрас.
— Ну, мы же изрядно поспорили. Большинство женщин, с которыми я… которых я знаю, в подобных случаях хотят услышать избитое вроде: «Извините, я вел себя как свинья».
— А ты вел себя?
— Как?
— Как свинья?
Ему пришлось признать, что она весьма тонко переиграла его.
— Нет.
— Ну тогда глупо с твоей стороны извиняться только потому, что того требуют приличия. Ну вот, теперь все в порядке, — произнесла она, взбивая подушку.
— Ладно, черт побери, в последний раз я действительно вел себя как идиот.
— Ты и есть идиот, — Тэсс с улыбкой обернулась к нему, — но в этом нет ничего страшного.
— Однако многое я говорил всерьез.
— Знаю. Я тоже.
«Противоположные стороны, противолежащие углы…» — подумал Бен.
— Так к чему же мы пришли?
Даже если бы она и знала ответ на вопрос, ему все равно не стоило бы говорить об этом. Она постаралась произнести слова чисто по-дружески:
— Почему бы не остановиться на том, что я рада твоему приходу и всему этому… — Она взглядом указала на телефонный аппарат.
