— Френки после двенадцати трубку не снимает.
— А что, если она ходила к Френки?
— Она не ходила. Не могла.
— Хорошо, а как ты собираешься проинформировать Френки насчет этого маленького вранья?
— Тут нет проблем.
— Понятно. Френки всегда тебе подыграет.
— При чем тут «подыграет не подыграет»? Просто он мой друг, вот и все, — сказал Альберт, вставая с постели и грустно поедая ее глазами. — Что это на тебя сегодня нашло?
Кристина покачала головой, на душе у нее было невероятно паршиво.
— Ничего, я только…
«Что же должно произойти, чтобы действительно начать все сначала? Как начать новую жизнь? Разве вчера я не собиралась заняться этим? Только вчера… Разве не говорила себе об этом?»
— Конни поверит этому, увидишь. — Альберт взял поводок с ошейником и начал надевать его на Аристотеля. — Помни: она хочет в это верить. Зачем же ей нужна правда? Что она будет делать с этой правдой? Это самое главное, что нужно нам помнить. И все, что мне следует сделать, так это чтобы она получила возможность поверить в то, во что хочет поверить. Все очень просто.
Кристина уныло поднялась с постели.
— Просто, говоришь? На самом деле это один из самых дурацких вариантов объяснения случившегося.
Он пожал плечами:
— Ну так придумай лучше.
Кристина собирала книги.
— Нам не надо больше так делать, Альберт. Не надо.
Он подошел к ней.
— Ты говоришь это сейчас. — Он произносил слова медленно, стараясь успокоить Кристину, а свободной рукой поглаживал ее спину.
— Я буду говорить это всегда. — Она оттолкнула его. — Только я… я не смогу больше это делать. Я начинаю себя ненавидеть, и… — Она замолкла.
— И что?
— Ничего.
— И? Продолжай. Ты начинаешь ненавидеть меня?
— Я этого не говорила.
— А может быть, и говорить не надо? И без того ясно? — Его черные глаза вспыхнули.
Она отстранилась, так до сих пор и не привыкнув к проявлениям его взрывного темперамента:
— Мне надо идти.
Он пожал плечами и спросил:
— Где твое пальто?
— В Фаренбрее.
— А-а-а. Так возьми мою куртку.
— А как же ты?
— У меня две. — Он отпер дверь и выглянул наружу.
— Все чисто, — прошептал он и быстро выскользнул в холл к своей комнате. Она последовала за ним.
— Я не могу взять твою куртку, — сказала Кристина. — Джим и Конни увидят меня в ней, и что я им скажу?
— Сообрази что-нибудь умное.
— Да? Что я забыла свое пальто в том месте, где мы с Альбертом провели ночку, поэтому он одолжил мне свою куртку?
— Нет, что-нибудь поумнее.
Она глубоко вздохнула и попрощалась:
— До встречи, Альберт.
Он изучал ее некоторое время.
— Увидимся вечером, — сказал он, протягивая ей свою коричневую кожаную куртку.
Она покачала головой и попятилась назад к стеклянной двери, которая вела к боковой лестнице.
— Рок, — крикнул ей Альберт, вдруг что-то вспомнив. — С днем рождения.
Она без улыбки кивнула.
— Ты подумаешь насчет Канады?
Кристина печально улыбнулась и неуверенно покачала головой.
Застекленная дверь с шумом захлопнулась.
После занятий у Кристины была тренировка, потом она приняла душ. Когда она вышла на улицу и направилась к своей машине, ее длинные волосы были все еще влажными. «Мустанг» закашлялся, начал захлебываться и трещать. Так продолжалось несколько минут.
«До чего же у меня отличная машина, — подумала она, пытаясь мысленно задобрить ее. — Ну давай же, давай, голубчик, дорогой мой автомобильчик. Я буду о тебе заботиться, когда ты заболеешь. Обещаю. Ведь ты мой верный дружок. Ну давай же, милый, поехали». Наконец мотор начал неуверенно работать. Кристина закрыла глаза: «Слава Богу. Ты дерьмо, а не машина. Вот ты кто. Понял?»
Кто-то громко постучал в стекло. Кристина открыла глаза. Рядом, скрестив руки, стояла Конни.
«О нет, только не это», — взмолилась Кристина и приспустила стекло.
— Привет, Конни. В чем дело? Я опаздываю.
— Ты всегда опаздываешь, — сказала Конни.
— Опаздываю — и ничего не могу с собой поделать, — примирительно согласилась Кристина. Внутри у нее скребли кошки.
— Ты спрашиваешь, в чем дело? — спросила Конни, раздраженно теребя свои волосы и наматывая локон на указательный палец. — Почему ты ночью не открыла мне дверь?
— Я же сказала тебе, что очень устала. Я только-только заснула, когда ты постучала. Крепко заснула.
Конни уперлась в Кристину неподвижным взглядом и с подозрением спросила:
— Заснула, говоришь? И поэтому не могла открыть дверь?
— Почему не могла? Могла, — сказала Кристина. — Но не захотела. Я лежала совсем голая и такая усталая, что ни рукой пошевелить, ни ногой. Понимаешь, бывает иногда такое состояние. А, кроме того, ты, кажется, была не одна в коридоре.
Глаза Конни сузились, превратившись в щелочки.
— А ты в своей комнате была одна?
Кристина испугалась. Неужели это должно случиться сейчас? Прямо здесь, на автостоянке?
— Констанция, — громко произнесла она. — В чем ты, собственно, меня обвиняешь?
— Ни в чем, — быстро сказала Конни. — Ни в чем. Я просто вне себя от злости, что ты не захотела открыть мне дверь. Обычно ты вообще не запираешься. — Она сделала паузу. — И я знаю, что Джима у тебя не было.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что я искала Альберта.
— У Джима?
— Везде.
Кристина вздохнула:
— Конни, как часто ты находила Альберта в комнате Джима? Альберт никогда не ходит к Джиму. Никогда.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что мне сказал Джим. — На самом деле это ей сказал Альберт. В последнее время Альберт по возможности избегал общества Джима один на один.
