Кристина встряхнула головой и двинулась к шкафу.
— Мне нужно одеться, — пробормотала она.
— Надо, чтобы тебя осмотрел врач. Рукой можешь двигать?
— Я прекрасно могу двигать всем, чем захочу, — ответила она. — Но предпочитаю этого не делать.
Он был действительно встревожен:
— А если плечо сломано? Она снова покачала головой:
— Тогда бы сломанные кости выпирали из кожи. Видишь, оно просто распухло. Я думаю, что это всего лишь растяжение. — Ей хотелось свести на нет возможное повреждение плеча, хотя бы на словах.
— Что ты в этом понимаешь? Тебя должен осмотреть доктор. Пошли в больницу.
— Нет! — решительно произнесла она. — Никаких докторов. Ты же знаешь, что я их ненавижу. — Кристине не хотелось признаваться, что и она напугана. Баскетбол для Альберта ничего не значил, а для нее это была сама жизнь. Не считая «Красных листьев». И не считая самого Альберта.
Кристина подошла к книжной полке и перебрала кучу книг, пока обнаружила замызганную «Семейную медицинскую энциклопедию» в бумажной обложке.
Она протянула книгу Альберту со словами:
— Найди, что там написано про плечо.
Он начал перелистывать страницы:
— Ничего здесь путного нет.
— Тогда посмотри на слово «суставы».
Альберт углубился на несколько минут, а затем процитировал:
— «Растяжение… болезненно растянутый или выкрученный сустав… следствие какого-то физического вмешательства…»
— Прекрасно, — сказала Кристина. Альберт продолжил чтение вслух:
— «…Это физическое вмешательство может сместить или сломать концы костей, образующих сустав». — Он поднял на нее глаза: — Что я тебе говорил?
— Благодарю вас, доктор Мейплтоп, — сказала она. — Читайте дальше.
— «Для того чтобы приобрести уверенность, что кости не сломаны и не смещены, необходимо сделать рентгеновские снимки в нескольких положениях». — Он перестал читать: — Видишь?
— Продолжай, продолжай, — проговорила она нетерпеливо.
— «Просочившаяся после кровоизлияния кровь может изменить цвет кожи… — прочитал он. — Воспаляются синовиальные мембраны, это реакция на кровоизлияние».
— Черт побери, все звучит просто замечательно, — сказала Кристина, наклоняясь, чтобы взять еще льда. И застонала. От перемены позы стало больно в области грудной клетки.
Глянув на нее, Альберт продолжил:
— «Немедленное лечение растяжения — это наложение холодных влажных повязок или льда. Это помогает уменьшить отек… — Следующую фразу он прочитал очень громко: — Однако полную уверенность, что это действительно растяжение, может дать только медицинское обследование и рентген».
— Но все равно я никуда не пойду, — упрямо сказала Кристина. — Все в порядке. Завтра будет значительно лучше. Завтра мы пойдем и сделаем какой-нибудь массаж и теплотерапию.
— Завтра тебе придется пойти в полицию.
— Я не пойду ни в какую полицию, — сказала Кристина. — Если полиции нужно, она сама придет ко мне.
— Когда они придут к тебе сами, — заметил Альберт, — то принесут с собой наручники. Ну почему ты опять упрямишься?
— Кто это упрямится? Я что-то не помню, чтобы ты ходил к врачу, когда сломал пальцы на ноге.
Он посмотрел на нее в недоумении и спросил:
— Когда это было?
— Два года назад.
— Какие еще пальцы? — Альберт задумался, вспоминая. — Так это же были пальцы. И к тому же на ноге. Они бы все равно мне ничем не помогли. А, кроме того, у меня не было денег.
— Да? Но у меня были.
— Я не хотел брать у тебя деньги! — воскликнул Альберт. — Понимаешь?
— Понимаю! Прекрасно понимаю, — сказала Кристина. — Понимаю даже лучше, чем ты думаешь.
— Слушай, мне все равно, что ты будешь делать.
— Я в этом не сомневалась, Альберт, — согласилась Кристина.
Он проигнорировал ее замечание и продолжал свою горячую речь:
— Не ходи к доктору. Не ходи в полицию. Мне это безразлично, можешь не беспокоиться.
— А я и не беспокоюсь.
Альберт замолчал и плюхнулся в раскладное кресло. Аристотель подобрался к нему и лизнул руку. Это был жест бескорыстной любви; посмотрев на них обоих, Кристина подумала, что Аристотель любит Альберта. Он с радостью проводит с ним время.
Наклонившись, Альберт погладил пса по голове, и Аристотель, воспринявший эту ласку как поощрение, опять лизнул его в руку. Альберт сидел у окна и смотрел на Кристину непроницаемым взглядом.
Воевать с ним Кристине никогда не нравилось. Но в последнее время мириться становилось все труднее и труднее, и после ссоры долго оставался на сердце тяжелый осадок.
— Что это ты меня так рассматриваешь? — спросила Кристина.
— Любуюсь, — ответил Альберт. — Ты потрясающе красива. Даже просто смотреть на тебя — наслаждение.
— Ну и как сейчас? — грустно спросила Кристина. — Вид у меня хуже некуда?
— Вид у тебя чудесный. Как всегда. Если учесть еще, что ты могла просто загнуться… — Его голос звучал как-то необычно. — А знаешь, это ведь чудо, что ты осталась жива. Какое счастье, что так все обошлось.
— Я-то знаю, — тихо отозвалась она. — Я-то знаю это лучше, чем кто-либо.
Она, медленно ступая, прошла несколько шагов и остановилась перед ним. Он потянулся и слегка коснулся пятна на ее боку. Она вздрогнула.
— Немного больно, — призналась Кристина, пытаясь, чтобы голос звучал ровно. — Альберт, ты можешь вообразить такое: я умерла и меня больше нет?
— Не могу, — ответил он. — Я вообще не могу представить свою жизнь без тебя.
Кристине в очередной раз захотелось сказать, что рано или поздно ему придется жить без нее и что он должен приучать себя к этой мысли, но подумала, что момент сейчас не совсем подходящий.
— Машина действительно разбита полностью?
Она пожала плечами и безразлично ответила:
— Откуда я знаю? Ты думаешь, я там ходила вокруг нее и смотрела, что с ней?
— Тебе нужно было пойти сразу в больницу, — произнес он тихо и спокойно.
— Если бы я пошла туда, то опоздала бы еще больше, — сказала она. — Надеюсь, ты не сомневаешься, что они продержали бы меня там всю ночь. Видишь, как ты расстроился, а ведь я опоздала всего на два часа. Можно себе представить, что было бы, если бы я вообще не явилась ночевать!
— Я бы решил, что с тобой что-то случилось. Начал бы тебя искать и, в конце концов, нашел бы в больнице.
— Нашел бы, конечно. И набросился с упреками.
— Извини, Крисс. Хотя зря ты на меня обижаешься. Послушай, поехали в Канаду. Пожалуйста. Прошу тебя. Пожалуйста!
— Нет, Альберт. Я тебе тоже говорю «пожалуйста!». У тебя есть Конни, ты что, забыл?
— Это я улажу. Может быть, устрою генеральное сражение.
— Я в это не верю, — сказала она. Присев перед ним на корточки, голая, Кристина прошептала: — Альберт, пожалуйста. Я хочу это прекратить.
