Он оглядел ее и, недоумевая, спросил:
— Послушай, а чего это ты голая?
Она встала и попятилась.
— Я совершенно серьезно.
— Поехали в Канаду и поговорим там. Ты снова все это скажешь, если это так серьезно. Но там. — Он усмехнулся.
— Нет, я действительно серьезно. С меня хватит. Я хочу, чтобы мы покончили с этим. Хорошо?
Кристина не улыбалась, и улыбка Альберта тоже растаяла.
— Ты же совсем голая, — повторил он.
— Одеться проблемы нет, Альберт. Одеться я, конечно, могу.
— Пожалуйста, — произнес он холодно, — сделай одолжение.
— Проблема не в том, чтобы одеться. Проблема в нас. Мы с тобой должны, наконец, остановиться. Сказать друг другу: «Хватит». — Она отвернулась. — Я хочу, чтобы мы покончили с этим. — Она кашлянула, и этот кашель отозвался в голове жестокой болью. — Я хочу порвать наши отношения. Я хочу, чтобы ты поехал с Конни на Лонг-Айленд и чтобы я больше об этом не думала. Я не хочу лгать, я не хочу прятаться, скрываться, таиться, я не хочу все время думать о том, как бы не узнал про все это Говард. Или кто-то еще. Ты прекрасно знаешь кто.
Он сидел и бесстрастно смотрел перед собой.
— Нам нельзя быть больше вместе, — повторила Кристина.
— Я с тобой не согласен. — Его голос звучал ровно. Таким тоном он с равным успехом мог бы сказать: «Я с тобой согласен».
— Мы не созданы друг для друга, — произнесла Кристина как можно тверже, зная при этом, что ее голос звучит совсем даже не так твердо, а скорее мягко, зная, что ей некуда спрятаться от его взгляда.
— Я не согласен с тобой. Ты ошибаешься, — повторил Альберт все тем же тоном.
Кристина не сдавалась:
— Нет, не ошибаюсь. Мы с тобой сами все испортили, давно и необратимо. Но сейчас пришло время начать жить заново. Нормальной правильной жизнью. Ты-то сам хочешь этого или нет? Конни так тебя любит.
— Знаю. Ну и что? Джим тебя тоже любит.
— Нет, он меня не любит, — сказала Кристина, покачав головой. — Не любит. Во всяком случае, не так, как тебя — Конни. И ты это знаешь.
Альберт поднялся с кресла, подошел и встал перед ней.
— Кристина, это абсурд. Я и мысли такой не могу допустить, чтобы потерять тебя, чтобы ты ушла из моей жизни.
Ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть его. Она попросила:
— Альберт, пожалуйста. Мы не можем. Так продолжать мы не можем.
— Можем.
Она глубоко вздохнула и тут же застонала от боли. «В самом деле, зачем я стою здесь, голая, и пытаюсь разговаривать с глухим?»
В дверь постучали. Альберт посмотрел на Кристину и вернулся в кресло. Кристина посмотрела на Альберта. Аристотель гавкнул и завилял хвостом.
— Подождите! — крикнула Кристина.
— Кристина! — Дверь чуть отворилась. Это был Джим.
— Джим, подожди! — попросила Кристина, набрасывая на себя что-то из одежды.
— Все в порядке?
Джим не мог ее видеть, поскольку она была за дверью, за пределами его поля зрения, но она знала, что он мог видеть Альберта, сидящего в кресле. Слава Богу, он сидел в этом кресле, а не на постели, которая не была заправлена. Аристотель подбежал к двери, и его зад заходил из стороны в сторону синхронно с хвостом.
— Все в порядке, — сказала Кристина. — Входи.
Джим вошел. Виду него был хмурый, но Кристина знала, что он не позволяет эмоциям руководить собой, что он им просто не доверяет. Джим посмотрел на Альберта, потом снова на Кристину. Она была одета в ту же самую футболку и зеленые шорты с символикой Дартмута. Его твердый взгляд смягчился, когда он увидел ее лицо. Кристина знала, что это был за видик. Кровоподтек от осколка стекла, конечно, ее не украшал. Следы крови на виске. Да и футболка вся покрыта засохшей кровью.
— Боже, что это с тобой? — вскричал Джим и так посмотрел на Альберта, что Кристине показалось, не подумал ли Джим, что это Альберт ее избил.
— Ничего, — ответила она, ладонью касаясь его лица. — Просто я попала в аварию. Моя машина разбилась. Ну а в остальном все в порядке. Чувствую я себя прекрасно.
— Чувствуешь себя ты, наверное, прекрасно, но выглядишь ужасно.
Она и чувствовала себя ужасно. И алкоголь уже весь испарился.
— Неужели так ужасно? — сказала Кристина, пытаясь улыбнуться.
— Ты была в больнице?
Кристина вспомнила, как ей пришлось карабкаться на крутой откос, только чтобы избежать отправки в больницу.
— Нет. Я чувствовала себя нормально и поэтому доползла до дома.
Джим был взволнован и сказал задыхаясь:
— Ты чувствовала себя нормально и поэтому отправилась домой? Какой вздор!
Поцеловав Джима в щеку, Кристина проговорила, почти проворковала:
— Я в полном порядке, Джимбо. — Но опухшая рука, безжизненно болтавшаяся вдоль туловища, предательски выдала ее. Кристина попыталась ею двинуть, чтобы показать, как у нее все хорошо, но потерпела неудачу. — Не обращай внимания, — произнесла она несколько обескуражено. — Но все равно я в полном порядке.
Альберт встал:
— Я, пожалуй, пойду посмотрю, как там Конни.
— Она тоже в полном порядке, — сказал Джим, не глядя на Альберта. — Она ждет нас. Может быть, нам следует всем туда пойти.
Кристина изобразила на лице улыбку:
— Почему бы вам двоим не пойти раньше? Я приду сразу же, следом за вами.
Альберт промолчал. Не глядя на Кристину, он открыл дверь, выпустил Аристотеля и вышел сам. Джим смотрел на нее пристально несколько секунд, а затем изрек:
— Ага, прекрасно. — И тоже вышел.
Кристина выждала еще несколько секунд, чтобы убедиться, что они действительно ушли и не вернутся назад, заперла дверь и упала ничком на постель.
Сколько она пролежала, Кристина не знала. Ей показалось, несколько часов. Она то открывала глаза, то закрывала. Мешала лампочка, торчащая в потолке. Как хотелось, чтобы она внезапно перегорела и комната погрузилась в темноту, похожую на ту, какая была в машине, когда она думала, что умерла. Она лежала на своей постели и думала: «Ну почему Бог спас меня? Почему? Почему Он оградил меня от неминуемой смерти, которая была неизбежна при таком жутком столкновении?»
Ближе к смерти и подойти невозможно. Четыре Всадника Апокалипсиса ехали прямо на нее, смотрели ей в лицо и вдруг резко свернули в сторону и пришпорили своих коней. Но не впервые она их увидела. Нет, не впервые. Однажды это было, когда она упала со стены в холодную воду. Ей тогда только исполнилось двенадцать. Кристина хорошо плавала, но страх парализовал ее волю до того, что она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, не могла даже крикнуть, позвать на помощь, а просто пошла ко дну без всякой борьбы, ловя ртом воздух, но вместо него наполняя легкие водой.
И в прошлом году она их опять видела: на своем мосту, когда свалилась вниз. Вот тут уж смерть должна была прийти неминуемо. Если бы она свалилась вправо. Но ей суждено было свалиться так, чтобы выжить. И Кристина продолжала жить своей жизнью, готовясь в любой момент встретиться с Богом и подводя итоги своей жизни каждый раз, когда начинался снегопад, и она, изрядно выпив, много больше
