— Альберт, — сказал Спенсер, — когда вы пришли к ней, она была голая? Это вы можете вспомнить?
— Конечно.
— Так была или нет?
— Нет, не припоминаю.
— Понятно. — Спенсер сделал паузу. — Ну а если бы вы опустились на колени перед голой женщиной, которая не была вашей возлюбленной, и начали завязывать ей шнурки на ботинках, у вас, наверное, такой эпизод из памяти не вылетел бы, не так ли?
— Думаю, не вылетел бы.
— Да. Я тоже так думаю. Вы не возражаете, если у вас снимут отпечатки пальцев? А также возьмут образцы волос и крови?
— Нет, — сказал Альберт. — Конечно, нет.
— Когда вы заходили к Кристине, она вам показалась в полном порядке?
— Да, — ответил Альберт. — С ней все было чудесно.
— Куда она собиралась уходить так поздно?
— Не знаю. Она не сказала.
— Она упоминала, что хочет пройти по перилам моста?
— Не могу вспомнить, чтобы она об этом упоминала.
— Вы не можете припомнить очень многого, что касается Кристины, хотя с тех пор, когда вы ее видели в последний раз, прошло сравнительно немного времени.
— Для меня тогда это не имело никакого значения, — улыбнулся Альберт. — Вот почему я затрудняюсь что-либо вспомнить.
— Еще несколько вопросов. — Спенсер многозначительно посмотрел на Альберта.
— Готов помочь всем, чем угодно, — произнес Альберт, вежливо наклонив голову. — Буду только рад.
Спенсер на пробу задал вопрос о собаке Кристины.
— Мы взяли его с собой, — ответил Альберт.
— Почему?
— Ничего необычного в этом нет. В прошлом году на Благодарение мы тоже брали его с собой. Кристине иногда хочется отдохнуть от пса, а дома у Конни большой двор. Ему там есть где порезвиться.
— Значит, вы взяли Аристотеля.
— Да.
— Хм, а как должна была узнать Кристина, что он уехал с вами?
— Мне показалось, что вы сказали, будто Кристина умерла. Разве не так?
Спенсер, не отрывая от Альберта глаз, добивался ответа:
— Я так сказал, это верно. Но вы-то не знали, что она умерла до вашего отъезда на праздники. Или это не так?
— Так, конечно, так. — Глаза Альберта смотрели прямо на Спенсера.
— А Конни? Она тоже не знала?
— Это вам лучше спросить у нее, — проговорил Альберт, любезно улыбаясь.
— Возвратимся к моему вопросу. Как вы намеревались сообщить Кристине о том, что взяли с собой ее собаку?
— Я думаю, Констанция оставила ей записку.
— Где?
— Не знаю. Наверное, у нее на столе.
— Значит, в прошлую среду, утром, вы вошли в ее комнату, взяли собаку и написали записку?
— Не я. Конни.
— Хорошо. — У Спенсера уже накопилось много чего, о чем нужно было поговорить с Конни. — И затем вы уехали на четыре дня.
— На самом деле получилось на пять. Мы возвратились в понедельник.
— Правильно. Вы возвратили собаку Кристине?
— Нет. Ее нигде не было. Собаку взял Джим.
— Вы поинтересовались, где может быть Кристина?
— А нам было без разницы, где она. Джим действительно интересовался, не видели ли мы ее. А мы тогда никакого беспокойства не проявили.
— Вы говорите сейчас за вас обоих — за себя и за Конни?
— Да, потому что с прошлой недели мы не расставались друг с другом.
— Даже ни на секунду?
— Нет.
— В эту ночь со вторника на среду вы тоже были вместе каждую минуту?
Казалось, Альберт был озадачен и решил переспросить:
— О какой ночи со вторника на среду вы теперь говорите?
— О той ночи со вторника на среду, когда погибла Кристина.
— Ах, об этой ночи. — Он почесал голову. — Думаю, что да. Я имею в виду не каждую секунду, конечно. — Он открыто улыбнулся. — Туалет мы посещали раздельно.
Спенсер не сдавался, додавливая его вопросами:
— Может быть, вы припомните, в какое именно время это у вас происходило?
Альберт покачал головой и ответил серьезно:
— Я только пошутил. Я имею в виду, что каждую секунду мы вместе не находились.
— Ну так вот, будьте добры, припомните, пожалуйста, те секунды, когда вы не находились вместе.
— Детектив О'Мэлли, я что — или, вернее, мы оба, — под подозрением? — Вопрос был задан мягко, но взгляд Альберта отвердел.
— А что для вас в этом удивительного, Альберт? В данный момент под подозрением находится даже ее пес Аристотель. Так что ответ на ваш вопрос утвердительный. Я просто хочу прояснить для вас кое-что: найден труп девушки, он пролежал под снегом полторы недели, а трое ее самых близких друзей все это время хранили спокойствие и даже не полюбопытствовали, куда же это подевалась Кристина. Я занимаюсь сейчас тем, что пытаюсь собрать вместе кусочки того, что составляло ее последнюю ночь, и сложить из них более или менее четкую картину. Вот вас, например, не обеспокоил тот факт, что ее нигде не видно?
Спенсера прервал Уилл, доложив:
— Я разговаривал с тренером женской баскетбольной команды. Она была очень удивлена, что Кристина не явилась в субботу на первую игру в этом сезоне. Кажется, две девушки из команды заходили к ней, чтобы проверить, все ли в порядке. Это было в субботу после игры. В воскресенье тренер сама позвонила Кристине, чтобы снять стружку, как она мне сказала. Кристина была в их команде ведущей, и без нее они проиграли команде Ю-Пен. В понедельник эти две девушки тоже к ней заходили. Но оснований для тревоги не было, потому что, как они говорили, Кристина была известна тем, что пропускала тренировки, а иногда и на игру не являлась. Но они продолжали ей звонить и во вторник, и в среду. Они даже звонили в «Красные листья».
Спенсер кивнул и записал что-то в свой блокнот.
— Это очень интересно, Уилл. Разве не так, Альберт? Девушки из баскетбольной команды были обеспокоены ее отсутствием. Они не только заходили к ней в общежитие и звонили, но даже решили позвонить туда, где она работала. Но у вас, ребята, реакция на отсутствие Кристины была совсем иной. Вот я и пытаюсь понять, почему отсутствие Кристины не обеспокоило ее близких друзей в течение четырех дней. На самом деле, конечно, девяти дней. Почему никто не сообщил никуда об ее исчезновении? В конце концов, не в полицию, так в деканат, а уж они могли проинформировать полицию.
— Слишком много вопросов, — произнес, улыбаясь, Альберт. — На какой из них вы бы желали, чтобы я ответил в первую очередь?
— На все.
— Так вот, жизнь Крисси была весьма многообразна. Она была постоянно занята.
