какое-то значение? Если ты скажешь им, что прячешь принцессу в своем подвале, думаешь, они пошевелят хоть пальцем?
– Я вовсе не прячу тебя, Сирина. – Марчелла расстроилась. Ей не хотелось и не нравилось слушать об этом новом мире. Ей был дорог ее старый мир. Весь старый мир. Она верила в старый порядок, в то, как он действовал. – Ты останешься здесь, со мной.
– Почему? – Сирина несколько мгновений со злостью смотрела на старую служанку. – Потому что я принцесса?
– Потому что я люблю тебя. Любила и всегда буду любить. – Марчелла гордо взглянула на нее.
На глаза Сирине навернулись слезы, она порывисто протянула старушке руки.
– Прости, не хотела тебя обидеть! Просто мне больно вспоминать старые дни. Все, что я любила, ушло. Для меня главным были люди, которых я любила. Мне не нужен этот проклятый титул. Лучше бы бабушка была сейчас жива…
– Но ее нет… Титул – это все, что она оставила тебе в наследство. Ей всегда хотелось, чтобы ты этим гордилась. Неужели тебе не хочется быть принцессой, Сирина?
– Нет, – девушка величественно покачала головой, – я хочу есть. За весь вчерашний день она съела лишь кусок хлеба с сыром на вокзале. И теперь готова была проглотить быка. Старушка укоризненно покачала головой.
– Ты ничуть не повзрослела! Такая же невозможная, какой была всегда! Свежая… грубая…
Марчелла ворчала, а Сирина с улыбкой лениво потянулась, лежа в кровати.
– Я же говорила тебе. Принцессы очень капризны. Что ты хочешь? Испорченная кровь.
– Прекрати шутить такими вещами! – сердито оборвала ее Марчелла.
– Только если ты прекратишь относиться к этому так серьезно. – Сирина нежно посмотрела на нее. – Теперь у меня полно других забот, требующих первоочередного внимания.
Ничего не сказав, Марчелла отправилась ставить кофе – еще один элемент роскоши, который по нынешним послевоенным временам было чрезвычайно трудно доставать. Но от Сирины она ничего не прятала.
– Она рождена быть принцессой, – бормотала себе под нос Марчелла, готовя завтрак. – Подумать Только, не пользоваться титулом! Странно! Очевидно, она слишком долго пробыла в Америке. Самое время вернуться домой и вспомнить старые времена…
Через десять минут она позвала Сирину завтракать, и блестящая юная красавица появилась в синем банном халате, который ей дали в монастыре, волосы ее были расчесаны и отливали золотом в лучах утреннего солнца.
– Что у нас на завтрак, Челла?
– Тосты, сыр, варенье, персики и кофе.
Сирина благодарно поцеловала испещренную морщинами щеку. Прежде чем сесть за стол, она поклялась, что съест совсем немного, несмотря на страшный голод.
– И все это мне, Марчелла?
Сирине было неловко уничтожать сокровища доброй старушки. В то же время она отлично понимала, что если откажется есть, то сильно обидит ее. Поэтому она ела аккуратно и с видимым удовольствием. Кофе они поделили пополам, все до последней капли.
– Ты выглядишь словно ангел.
Сирина закрыла глаза и счастливо улыбнулась. Старая женщина нежно прикоснулась к гладкой и нежной щеке девушки и тоже расплылась в улыбке.
– Добро пожаловать домой, Сирина.
Сирина вытянула длинные стройные ноги и улыбнулась:
– Ты искушаешь меня… Но я не останусь здесь.
– Неужели тебе этого не хочется? – Марчелла обиженно отвернулась.
– Разумеется, хочу. Но не могу же я просто взять и поселиться тут. Мне нужно где-то жить, нужна работа… Как ты думаешь, смогу я найти работу в Риме?
– Господи! Зачем тебе работать?! – обеспокоено воскликнула старушка. Ей так хотелось сохранить прошлое. Сирина улыбнулась, поняв это.
– Потому что мне нужно есть.
– Ты можешь жить здесь.
– И есть твои продукты?!
– Как только американцы въедут на верхние этажи, у нас всего будет предостаточно.
– А как ты объяснишь им мое присутствие здесь, Марчелла?
– Какое им дело, кто ты такая? – перешла к обороне Марчелла.
– Но они могут иметь другое мнение, Челла.
– Тогда ты можешь работать на них. Секретаршей. Ты ведь говоришь по-английски. Не так ли?
– Да, конечно, но они не возьмут меня в секретарши. Для этого у них есть свои люди. С какой стати им нанимать меня? – Неожиданно ее глаза сверкнули зеленым огнем. – У меня есть идея.
