майор, за ними группка сопровождавших их военных, затем женщина, облаченная в военный мундир, и наконец… Сердце его учащенно заколотилось, когда он увидел Пэтти, стоявшую наверху трапа и смотревшую по сторонам. Увидев его, она замахала рукой, весело улыбаясь. В меховом пальто и темных чулках, спускаясь по трапу, она касалась перил элегантной маленькой рукой, облаченной в черную лайковую перчатку. Пэтти не была красивой, как Сирина. Не бросалась в глаза. Но была очень хорошенькой со своей бриллиантовой улыбкой, широко раскрытыми, как у куклы, глазами, слегка вздернутым носиком. За лето, которое она провела вместе с родителями и присоединившимися к ним друзьями в Ньюпорте, в их небольшом, с четырнадцатью спальнями, коттедже, на ее лице высыпали мелкие веснушки. Хорошенькая маленькая Пэтти Азертон. Брэд почувствовал, как внутри что-то сжалось. Он хотел было побежать ей навстречу, но что-то удержало его. Неторопливо подойдя к девушке и задумчиво улыбаясь, он проговорил:
– Привет, красавица! Могу прокатить тебя по Риму, или тебя кто-то встречает?
Он шутя чмокнул ее в лоб, и она засмеялась, озарив его ослепительной улыбкой в стиле «Мисс Америка».
– Разумеется, солдат! Но мне нравится твоя идея посмотреть на Рим.
Она подхватила его под руку и крепко прижалась. Брэду пришлось собраться с силами, чтобы не зажмуриться – он опасался, что глаза могут выдать одолевавшие его чувства. Ему этого не хотелось, как, впрочем, и не хотелось играть с ней в игры или казаться смешным. Он хотел сразу же сказать ей правду, тут же, в аэропорту, глядя ей в глаза… Пэтти, я влюбился в другую женщину… Я должен разорвать нашу помолвку… Я больше не люблю тебя. Но так ли на самом деле? Неужели он действительно больше не любит Пэтти Азертон?
Устроившись на заднем сиденье машины, Пэтти внезапно обхватила его руками за шею и жадно прильнула к губам, оставив след от ярко-красной губной помады, так хорошо гармонировавшей с цветом шляпки.
– Эй, крошка, потише.
Он быстро сунул руку за носовым платком, пока водитель убирал чемоданы в багажник.
– Это еще почему? Я промчалась четыре тысячи миль, чтобы увидеть тебя. – Глаза ее сияли чуть-чуть ярче, чем следовало бы, словно она уже знала, словно предчувствовала, что что-то не так. – Неужели за все это я не заслужила поцелуя?
– Разумеется, заслужила. Но не здесь.
Брэд похлопал ее по руке. Пэтти сняла перчатки, и он увидел, как сверкнуло обручальное кольцо, которое подарил ей этим летом.
– Хорошо, – сказала она, взглянув на него как бы между прочим. В том, как она стиснула зубы, он разглядел в ней черты ее властолюбивой матери. – В таком случае поехали во дворец. К тому же, – она сладко улыбнулась, – мне не терпится увидеть его. Папуля говорит, он божественен.
– Да. – Брэд почувствовал, как все его тело пронзила дрожь. – Но не лучше ли сначала отправиться туда, где ты остановилась? Кстати, где ты остановилась?
– У генерала и миссис Брайс, – самодовольно ответила она, сознавая себя дочерью конгрессмена Азертона.
В этот миг Брэд почувствовал к ней неприязнь за ее высокомерие. Как сильно отличалась она от скромной Сирины, какой грубой казалась в сравнении с ней! Неужели это та самая хорошенькая девочка, с которой он провел так много времени в Нью-порте и к которой так страстно воспылал чувствами, когда прошлым летом приезжал в отпуск? Сейчас она уже не казалась ему такой привлекательной. Сидя в машине и отдавая водителю приказ отвезти их к нему домой, он искоса наблюдал за ней, разглядывая мягкие волны ухоженных волос, дорогую красную шляпку из велюра.
– Пэтти, что заставило тебя приехать сюда сейчас? – Брэд поднял стекло, отделявшее их от водителя, и смотрел прямо в глаза Пэтти. Он все время держался настороже, хотя и не мог объяснить почему. – Я же сказал, что постараюсь вернуться домой к рождественским праздникам.
– Знаю. – Петти старалась казаться беззаботной и веселой, и ей это почти удавалось. Почти… – Я так скучала… – Она игриво чмокнула его в щеку, вновь оставив след от губной помады. – Ты так редко пишешь мне… А что? Ты не рад, что я приехала сюда, Брэд?
– Нет. Вовсе нет. Просто я ужасно занят в данное время. И… – Он уставился в окно и подумал о Сирине, прежде чем вновь обратиться к Пэтти с явным упреком в голосе: – Следовало бы спросить у меня.
– Неужели? – Она вопросительно изогнула одну бровь, и вновь он уловил поразительное сходство Пэтти с ее матерью. – Ты сердишься?
– Нет, разумеется, нет. – Он похлопал ее по руке. – Но согласись, Пэтти, шесть месяцев назад здесь проходил фронт. У меня тут много работы. И мне будет нелегко заниматься делами, когда рядом будешь ты.
Отчасти в словах его была правда, но подлинная причина лежала гораздо глубже. Пэтти, казалось, это почувствовала и посмотрела на него испытующе.
– Понимаешь, папуля поинтересовался, что мне хотелось бы получить в качестве свадебного подарка, и я выбрала поездку. Конечно… – она взглянула на него слегка осуждающе, – если ты слишком занят, чтобы показать мне город, уверена, что генерал и миссис Брайс с удовольствием окажут мне эту услугу. К тому же я всегда могу отправиться в Париж. У папули там много друзей.
Это прозвучало настолько жалко и откровенно цинично, что Брэду стало не по себе. Он не мог не видеть контраста между закамуфлированными угрозами обратиться к «папуле» и восторженными воспоминаниями Сирины, которая шепотом рассказывала ему о своем отце, о его ссоре с братом, ее последствиях и политических преследованиях, которые в конце концов привели его к смерти. Что знала Пэтти о подобных вещах? Ничего. Она знала одно: ходить по магазинам, играть в теннис, проводить лето в Ньюпорте, посещать балы, носить бриллианты, ходить в клубы «Эль Марокко» и «Сток-клаб», крутиться, как на карусели, по вечеринкам в Бостоне и Нью-Йорке.
– Брэд… – Брошенный на него взгляд был отчисти сердитым, отчасти печальным. – Ты не рад, что я приехала к тебе?
Ее нижняя губа оттопырилась, но синие глаза сияли. Глядя на нее, Брэд спрашивал себя, есть ли на свете хоть что-то, что имело бы для нее значение. Как он догадывался, у нее только одно желание – всегда