– Ты приедешь ко мне через две недели?
– Приеду.
Но оба не были в этом уверены.
– Если не приедешь, я сам вернусь в Рим.
И что тогда? Бездна одиночества для обоих на долгие годы. Сирина, полагая, будто недостаточно хороша, чтобы выйти за него замуж, обрекала их на невосполнимую потерю.
– Сирина, ну пожалуйста… давай поженимся.
Она лишь покачала годовой, не в силах говорить от боли, не в силах видеть, как он уходит. Слезы заливали лицо.
– О Господи, как я люблю тебя, Сирина!
– Я тоже люблю тебя. – Это все, что она успела сказать, прежде чем в кабинете появились ординарцы.
Когда Брэд ушел, она застонала, словно раненое животное, оперлась на стену и замерла, глядя в сад. Через несколько минут он уедет… она потеряет его навсегда… Эта мысль становилась мучительно невыносимой. Задыхаясь, Сирина бросилась в сад. Она знала, что он обязательно увидит ее, когда будет выезжать со двора. Так и случилось. В окне машины, неудержимо рвавшейся вперед, мелькнуло печальное и бледное как полотно лицо Брэда. Он смотрел на нее через заднее стекло до тех пор, пока автомобиль не увез его прочь и не скрылся из виду.
Сирина медленно повернулась и пошла в дом, весь ее вид выражал нестерпимую боль. Она прошла в свою комнату и заперла за собой дверь. Марчелла не сказала ей ни слова. Слишком поздно упрекать. Сирина приняла решение, и теперь ей предстоит жить согласно этому решению, даже если оно и убьет ее. Через два дня Марчелла начала беспокоиться, что так и произойдет. На третий день Марчелла разволновалась не на шутку. Сирина отказывалась подниматься с постели, отказывалась есть, казалось, совсем потеряла сон – просто лежала, беззвучно плача и глядя в потолок. Она не поднялась, даже когда позвонил Брэд и пришел ординарец позвать ее к телефону. Марчеллу охватила паника, и на следующий день она сама отправилась к ординарцу.
– Мне нужно позвонить майору, – решительно заявила она, стараясь говорить таким тоном, словно речь шла исключительно о служебных делах. Она стояла перед секретарем в чистом переднике и свежевыглаженном платке, покрывавшем голову.
– Майору Аплби? – Секретарь посмотрел на нее с удивлением. Приезда нового майора ждали не раньше завтрашнего утра. Может быть, старуха решила уволиться? Интересно, не уволится ли теперь ее племянница? Никто не видел Сирину с тех пор, как уехал майор Фуллертон.
– Нет. Хочу позвонить майору Фуллертону в Париж. Я заплачу за разговор. Прошу вас дозвониться ему и дать мне возможность поговорить с ним наедине.
Секретарь посмотрел на решительно настроенную Марчеллу и пообещал сделать все возможное.
– Я позову вас, как только дозвонюсь.
Ему повезло, и менее чем через час он соединился с майором Фуллертоном, сидевшим в новом кабинете, пытаясь понять, почему Сирина не подошла к телефону, когда он звонил. У него пока не было для нее хороших известий. Ему отказали в оформлении документов, необходимых для ее поездки в Париж. В ответ прозвучали какие-то неясные намеки на братание, которое неодобрительно воспринимается руководством, и намекнули, что «следует покончить с неблагоразумным поведением». Брэд вспыхнул от ярости, услышав такой ответ. Все, чем он мог ее утешить, – это пообещать приехать в Рим через несколько недель, но когда представится подобная возможность, этого он и сам не знал. Он сидел и смотрел на дождь за окном, на дворец Бурбонов, когда раздался звонок из Рима. Брэд обрадовался, услышав знакомый голос.
– Я звоню по просьбе Марчеллы, майор. Она сказала, что дело у нее очень срочное и личное. Я только что послал за ней. Подождите минуточку, если вы не возражаете.
– Хорошо.
Брэда внезапно охватил страх. Что, если что-то случилось? С Сириной мог произойти несчастный случай, она могла опять удрать на свою Богом забытую ферму, могла упасть в пруд, могла сломать ногу, могла…
– Как дела? Там все в порядке, Палмерс?
Его молодой помощник услышал обеспокоенность в голосе майора и улыбнулся:
– Все отлично, сэр.
– Все на месте? – Он спрашивал его о Сирине, но не осмеливался произнести вслух ее имя.
– Все до единого. Хотя с тех пор, как вы уехали, мы что-то не видим племянницы Марчеллы, сэр. Марчелла говорит, что она приболела и через несколько дней поправится.
О Боже праведный! Это могло означать все, что угодно, но прежде, чем Брэд успел по-настоящему испугаться, вновь раздался голос секретаря:
– Подошла Марчелла, сэр. Надеюсь, вы сможете поговорить с ней, или мне пригласить кого-нибудь помочь с переводом?
– Нет, мы поймем друг друга.
Интересно, сколько из его подчиненных знали о его отношениях с Сириной? Как бы осмотрительно они себя ни вели, но каким-то непонятным образом подобные вещи становятся всеобщим достоянием Несомненно, этот слух долетел и до Парижа.
– Спасибо, Палмерс, был рад поговорить с тобой.
– И я с вами, сэр. Передаю трубку.
– Майор? – Голос старой женщины долетел до него, как глоток свежего воздуха.