Обещаю любить, оберегать твою честь, защищать тебя до тех пор, пока мы оба будем живы, по крайней мере, дай мне шанс сделать это, крошка. Ведь именно для этого я и есть у тебя. И никогда, никогда не иди на поводу у моей матери.
Сирину одновременно тронула его забота о ней и испугали упреки, обращенные к матери. Он изучающе смотрел на нее.
– Вчера, когда ты расстроилась, тоже случилось нечто подобное, Сирина? – Он не отрываясь смотрел ей в глаза, но она только покачала головой. – Ты уверена?
– Да, Брэд, да.
Она не могла сказать ему, что свекровь заставила ее подписать документ. Тогда он никогда больше не станет разговаривать со своей матерью, а ей не хотелось быть причиной разрыва. Зла хватало и без того.
Брэд решительно направился к двери, приостановился на мгновение и затем улыбнулся ей:
– Я люблю вас, миссис Фуллертон.
– Я люблю вас, подполковник.
Она послала ему воздушный поцелуй. Он скрылся за дверью, стараясь успокоиться перед разговором с матерью.
Брэд нашел Маргарет в своем будуаре, она уже была в красивом шелковом платье, заказанном у Диора специально для свадьбы. В Париже имелись все ее мерки, так что ей оставалось лишь выбрать модель и ткань. На ней красовалась шляпка, сконструированная специально для нее.
– Мама, можно войти?
– Конечно же, дорогой. – Она приветливо улыбалась ему. – Сегодня такой торжественный день. Ты уже видел брата?
– Обоих.
– Я имею в виду Грега. Как он?
– Почти в беспамятстве, мама. Слуги пытаются привести его в себя. Он здорово напился вчера… – Ему хотелось добавить «как обычно», но он сдержался.
– Пэтти его исправит.
Подобной уверенности матери Брэд отнюдь не разделял.
– Может быть. Но прежде чем говорить о Пэтти, мне хотелось бы кое-что расставить по своим местам.
Мать оторопела от его тона, но Брэд и не подумал его смягчать, продолжив:
– Тебе следует извиниться передо мной, мама. Или, вернее, перед Сириной. Хочу, чтобы тебе стало ясно отныне и навсегда: Сирина – моя жена, нравится тебе это или нет. Ты просила ее не ходить на свадьбу Грега! То, что ты осмеливаешься совершать нечто подобное, поражает меня и причиняет боль. Если ты хочешь, чтобы нас с ней там не было, то тогда все хотя бы понятно, но если ты хочешь, чтобы я был там, то тебе следует знать, что я всегда беру с собой Сирину. – Теперь в его глазах стояли слезы: – Я люблю ее всем своим сердцем, мама. Она замечательная девушка, и через несколько месяцев у нас будет ребенок. Я не могу заставить тебя принять ее. Но я не позволю тебе причинять ей боль. Не вздумай делать что-либо подобное впредь.
Мать нерешительно шагнула к нему.
– Извини, Брэд. Я… Я неверно поняла… Но мне слишком трудно. Я думала, ты женишься на ком-то, кого мы знаем.
– Но я не сделал этого. И совершенно несправедливо наказывать за это Сирину.
– Скажи… – мать с интересом посмотрела на него, – она сама рассказала тебе об этом?
– Нет. Понимаешь, Сирина слишком сильно любит меня, чтобы вставать между тобой и мной. Она доверилась Тэдди, а он рассказал мне.
– Понятно. Она рассказала еще что-нибудь?
Он удивленно посмотрел на мать.
– Есть еще что-то, о чем ей следовало бы мне рассказать? – Неужели его мать еще что-то натворила? Неужели он прав, что волновался по поводу позавчерашнего расстройства Сирины? – Я еще что-то должен знать?
– Нет, вовсе нет.
С облегчением она поняла, что Сирина ничего не рассказала ему. Хотя дело вовсе не в том, что это могло что-то изменить. Она никому не отдала бы теперь этот документ. Бумага, которую подписала Сирина, уже хранилась в ее сейфе. Она по-прежнему считала, что Сирина охотится за деньгами Брэда, и многие годы спустя, когда она покинет его и попытается вымогать деньги, мать спасет его тем, что в свое время заставила Сирину подписать этот документ. Придет день, и он скажет ей спасибо.
Брэд счел своим долгом сообщить матери еще одну новость:
– Думаю, что в сложившейся ситуации будет лучше, если мы уедем сегодня сразу же после свадьбы. Я постараюсь достать места на ночной поезд в Чикаго, а если не удастся, мы переночуем в отеле и уедем утром.
– Ты не можешь этого сделать. – Внезапно у матери на глазах заблестели слезы.
– Почему?
– Потому что я хочу, чтобы ты остался здесь. Ты не был дома уже бог знает сколько.
