– Какое это имеет значение! Она не хочет, чтобы я была там. Мне кажется, она считает, что я позорю вас.
– Сирина, – Тэдди пристально посмотрел на нее, – вчера вечером всем гостям до единого хотелось узнать, кто ты такая. Кто ты есть, кем ты была. В ресторане пронесся слух, что ты принцесса, и это, вероятно, чертовски встревожило мать. В ту ерунду, что ты никто, простая служанка, после вчерашнего вечера никто не верит. Ты выглядела так, что ни у кого не возникло сомнения в твоем происхождении: прекрасная дама-аристократка. Не знаю, что гложет мою мать. Неужели то, что Брэд поступил так, как хотел, и отныне сам принимает решения? Даже если ей хотелось заполучить в невестки Пэтти Азертон, то она этого добилась. Думаю, вскоре она изменит свое отношение к тебе, Сирина, но ты же ведь не можешь уступать ей все время. То, что она проделала с тобой вчера вечером, не только возмутительно, но и аморально, и, по правде говоря, Брэду следовало бы знать обо всем. Но коль уж ты настаиваешь, я ему не скажу. Тем не менее то, что она сделала сегодня, – последняя капля, черт возьми! Это же просто непристойно!
Внезапно ему в голову пришла мысль, что мать ревнует. Возможно, она не может стерпеть того, что олицетворяла собой Сирина, того, что Брэд сам отыскал ее для себя, завоевал ее и собирался лелеять всю жизнь. Может быть, ей хотелось женить его на ком-нибудь, кем она могла бы манипулировать, какой-нибудь девушке, которой она могла бы помыкать, что, как ей, видимо, казалось, она сумеет проделывать с Пэтти.
– Пойми, ты же не можешь позволить ей все время командовать собой. Так нельзя.
– Что нельзя? – В дверях стоял Брэд, внимательно и напряженно глядя на обоих. – Чувствую, что-то творится, о чем мне не говорят ни слова. Но я не потерплю секретов в моей собственной семье. – Он посмотрел на жену. – В чем дело, Сирина?
Она опустила глаза, избегая его взгляда. Брэд поднял руку.
– Никаких слез. Просто скажи мне.
Но она не могла говорить, впрочем, и не собиралась.
Первым заговорил Тэдди:
– Она не хочет рассказывать тебе, Брэд, но думаю, тебе следует знать.
Сирина чуть не выскочила из кровати, она протянула к нему руки, пытаясь остановить, и почти крикнула:
– Нет!
– Я расскажу ему, Сирина, – тихо проговорил Тэдди, и Сирина разразилась слезами.
– Ради всего святого, в чем дело? – Эта мелодраматическая сцена крайне действовала Брэду на нервы, а он и так уже был выведен из себя. Брэд только что побывал у Грега, тот так накачался накануне вечером, что мажордом все еще пытался привести его в чувство. – Что, черт подери, тут происходит?
Тэдди встал и взглянул ему в лицо.
– Мать не хочет, чтобы Сирина присутствовала на свадьбе.
Сирину словно ударило электрическим током. Брэд, казалось, держался за другой конец этого же провода.
– Что? Ты сошел с ума!
– Нет. Она совершенно недвусмысленно заявила Сирине, что та в долгу перед Пэтти и поэтому ей не следует идти на ее свадьбу. Она же предложила Сирине дипломатично сказаться больной и остаться дома.
– Это правда?! – Брэд уставился на жену с нескрываемой яростью.
Она кивнула. Он подошел к кровати. Сирина видела, как его била дрожь.
– Почему ты не сказала об этом мне?
– Я не хотела, чтобы ты сердился на свою мать. – Голос ее дрожал, она едва сдерживала слезы.
– Никогда больше не делай ничего подобного! Если кто-нибудь еще хоть раз скажет тебе нечто подобное, я должен знать! Немедленно! Ясно?
Лицо Брэда выражало страдание, он замолчал и задумался. Долгое время он размышлял, наконец, повернулся к брату.
– Ну-ка, давай вали отсюда, Тэдди, – с грубоватой шутливостью приказал он и тут же посмотрел на Сирину: – А ты вылезай из постели. Мне абсолютно наплевать, что ты наденешь, но через десять минут ты должна быть готова.
– Но, Брэд… Я не могу… Твоя…
– Больше ни слова! – заревел он. – Я – шафер на свадьбе моего брата, а ты моя жена. Понятно? Ты понимаешь это? Ты моя жена, а это означает, что ты идешь со мной всюду, и тебя принимают все, кто любит и принимает меня, будь то друзья, моя семья или люди, с которыми я работаю. А если кто-то не принимает тебя, я хочу это знать. Немедленно! А не посредством любезности моего брата. Это тебе ясно, Сирина?!
– Да, – прошептала она.
– Отлично. Потому что мне хочется, чтобы это было ясно тебе и моей матери, Пэтти и Грегу и всякому, кто, видимо, пока этого не понимает. Я пойду и сейчас же объясню это матери, а пока я это делаю, ты поднимай свою задницу с постели, надевай первое попавшееся под руку платье, и двинем на этот свадебный фарс. И никогда больше так не поступай! Даже не пытайся прикидываться больной или скрывать что-либо от меня. Ты всегда обо всем будешь рассказывать мне. Понятно?
Сирина кивнула, он подошел, резко привлек ее к себе и поцеловал.
– Я так сильно люблю тебя, черт подери! Даже мысли не допускаю, чтобы кто-то причинил тебе боль.
