плакаты.
Сьюзен спустила ноги с кровати и, взглянув на Джинни, холодно заметила:
— Ты сюда пришла ведь не просто так, есть причина.
Так что же тебе понадобилось?
Переложив книги со стула на пол, Джинни уселась.
— Понимаешь, этот ребенок в животе мне уже осточертел.
— Мне это знакомо.
— У меня нет времени сидеть здесь и ждать, пока он созреет, мне нужно срочно попасть в Лос- Анджелес, если я хочу стать актрисой. Нельзя терять столько времени: когда он родится, мне будет почти восемнадцать. Совсем старуха!
— Так что ты хочешь от меня? Поверь, Джинни, если бы я знала способ, как заставить его расти быстрее, я бы сама воспользовалась им.
— Наркотики. У тебя есть какие-нибудь наркотики?
— Что?!
— Да брось ты притворяться, Сьюзен! Ты же хиппи, значит, потребляешь наркотики. Они все этим занимаются.
Сьюзен расхохоталась.
— Извини, подружка, но здесь ты ошиблась. Я и в самом деле время от времени покуривала «травку»…
Сьюзен запнулась и нахмурилась. В ту ночь, когда она забеременела, они с Дэвидом как раз накурились гашиша.
Но не станешь же распространяться об этом с Джинни!
— Я делала это исключительно ради повышения своего уровня сознания, а не с целью разрушения собственного тела, — закончила она.
— Я вовсе не собираюсь разрушать свое тело, хочу только уничтожить этого треклятого ребенка.
— Это отвратительно!
— Послушай, Сьюзен, кое-кому из нас приходится не так-то легко, как остальным.
В глазах Джинни, подведенных черным карандашом, не было ни капли страха, один леденящий холод. Сьюзен даже поежилась.
— Почему ты думаешь, что кому-то из нас приходится легко?
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Джинни, откинув назад спутанную гриву волос. — Королева бросает мне вызов! Та самая королева, чей папаша оплачивает все счета и которая не задумывается над тем, где взять кусок хлеба, да и будет ли он, этот кусок!
— Послушай, Джинни. Но ведь ты тоже находишься в этом дорогостоящем пансионате. Значит, и твои счета кто-то оплачивает. Так что говорить об этом не стоит!
— Знаешь, я пришла к тебе не ради себя. Просто думала, что ты поможешь мне избавиться от ребенка. — Она встала и отправилась к двери. — Похоже, я ошиблась. Оказывается, ты такая же, как все остальные.
— Джинни! — окликнула ее Сьюзен.
— Да пошла ты! — бросила та и захлопнула за собой дверь.
Вечером за ужином Джинни так ни разу и не взглянула в сторону Сьюзен. Сьюзен, отказавшись от пирога с клубникой, который испекла миссис Хайнс (врач предупредил, что у нее широкая кость и она очень легко может набрать лишний вес), и, извинившись, встала из-за стола и отправилась в гостиную смотреть новости.
Показывали снятую с воздуха десятитысячную толпу, готовую выступить в Вашингтоне против нищеты и дискриминации. Репортаж назывался «Воскресший город». В нем сообщалось о том, что большинство населения столицы проживает в трущобах и больше не желает мириться с таким положением.
Сьюзен, вытянувшись на неудобном диване, внимательно глядела на экран. Положив голову на валик дивана, покрытый самодельным покрывалом, она почувствовала, что в висок ей уперлось что-то твердое, но не обратила на это внимания. Она разглядывала толпу, мечтая быть среди собравшихся и сокрушаясь по поводу того, что это невозможно. Потом бурлящую людскую массу сменило застывшее изображение американского флага, по которому пробежали сообщения о потерях, понесенных американскими войсками во Вьетнаме за неделю, — двадцать три убитых, восемьдесят семь раненых. Дэвид… Господи! Нет ли среди них Дэвида?
Дверь в гостиную приоткрылась, и показалась голова Пи Джей.
— Я собираюсь прогуляться по городу. Может, составишь мне компанию?
.Сьюзен, откинув волосы с лица, проговорила:
— А почему бы и нет? Я уже увидела все, что мне хотелось.
Они вышли из дома, закурили и направились по подъездной аллее. Сьюзен приятно было идти рядом с кем-то, кто почти одинакового с ней роста. С остальными она чувствовала себя обычно такой высоченной!
— Мы с тобой еще не успели познакомиться поближе, — заметила Пи Джей.
— Просто я все время была чем-то занята.
— По-моему, ты нас не очень-то жалуешь, верно?
Сьюзен, секунду поразмыслив, ответила:
— Дело тут не в вас, а в этом идиотском пансионате.
Никак не могу понять, что я здесь забыла. И потом, у меня такое чувство, что по возрасту вы мне все в дочки годитесь.
И она рассмеялась.
— А правда, почему ты сюда попала? Ты ведь уже окончила институт. Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Если ты хочешь узнать, почему я не вышла замуж, то это долгая история, в которой главную роль сыграли мои родители.
— Мне можно об этом не рассказывать! — фыркнула Пи Джей. — Я сама — позор семьи.
— По-моему, это единственное, что роднит тут всех нас.
— Мать мне все уши прожужжала, что такое с хорошими девочками из порядочных семей происходить не должно. А твоя?
— А моя хотела послать меня на аборт, — ответила Сьюзен.
— О Господи! Второй раз я слышу здесь это слово. — Пи Джей покачала головой. — Похоже, я живу в такой глуши, где слово «аборт» произносить просто неприлично. Как, например, слово «рак» или… — Она улыбнулась и закончила:
— Или «понос».
Сьюзен расхохоталась.
— Нужно отдать должное — чувства юмора у тебя хватает.
— Да уж!
И Пи Джей тоже рассмеялась, но, как показалось Сьюзен, смех ее казался несколько натянутым.
— Насколько я понимаю, ты училась в Бостоне. Неужели там не нашлось человека, который мог бы подсказать тебе, где сделать аборт?
— Хоть я и училась в Бостоне, Сьюзен, но росла-то в маленьком городишке. И те моральные устои, которые вбивались в меня годами, невозможно было уничтожить за один день.
Они шли по узенькой дорожке мимо низких каменных стен, потом мимо тенистых перелесков и залитых солнцем полей. Хотя было уже семь часов вечера, теплое июньское солнце еще светило вовсю. Сьюзен с интересом разглядывала разбросанные то тут, то там поместья и элегантные дома представителей местной элиты. Как не похоже на Вестчестер, размышляла она. А уж на Вьетнам тем более.
Потом она посмотрела на идущую рядом с ней девушку. Хотя Сьюзен подозревала, что та несколько наивна — впрочем, «несколько» мягко сказано, — по возрасту она была ближе всех. Она единственная из всех училась в колледже. Поэтому должна ее понять. Может, стоит ей довериться, поведать о своих сомнениях и переживаниях? И Сьюзен решилась.
Швырнув окурок на дорогу, она заявила:
