Джесс почувствовала слабость. Она взглянула на мужа и внезапно поняла, что абсолютно его не знает. Все эти годы она прожила неизвестно с кем.
В вестибюль вошел врач.
— Миссис Ренделл, — обратился он к ней.
Джесс на мгновение закрыла глаза. «Маура… — подумала она. — Сейчас нужно думать только о ней». Она быстро встала и покрутила свое любимое кольцо.
— Да?
— С вашей дочерью все будет в порядке, — участливым голосом произнес он. — Но вам нужно с ней поговорить, ободрить ее, успокоить.
Джесс кивнула. Ну конечно! Обязательно. Именно этого была лишена ее мать — живого участия, возможности поделиться с кем-то своей болью. Да и она сама… Как тяжело ей было после убийства отчима Джинни: абсолютно не с кем было поговорить. Джесс подумала о своем младшем сыне, тринадцатилетнем рыжеволосом Тревисе. Ему тоже необходимы ее забота, нежность и участие. Теперь-то она постарается, чтобы он их получил. Никаких тайн в их семье больше не будет.
— И еще одно, — произнес доктор уже более мрачно. — Ребенка у нее не будет.
— Как не будет? — дрогнувшим голосом спросила Джесс.
— Мне очень жаль. Ей дали снотворное, и сейчас она спит. Ночью мы переведем ее в другую палату. Если хотите, можете остаться с ней.
— У нее был выкидыш?
— Да, в результате травмы. Но с ней все будет в порядке.
И, повернувшись, доктор исчез в глубине коридора.
Джесс взглянула на мужа, ища сочувствия, поддержки, но лицо его выражало лишь самодовольное удовлетворение.
Глава двенадцатая
Суббота, 18 сентября
СЬЮЗЕН
— Марк, сядь. Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Сьюзен.
— Я не хочу есть. Если захочу, перехвачу что-нибудь по дороге.
— Не хочешь, как хочешь. Впрочем, разговор не об этом.
— А о чем? Снова будешь доставать меня насчет папы?
— Насчет папы?
— Ну да, ведь он мне нравится, а тебя это раздражает.
Просто кипятком писаешь от злости!
— Марк, прошу тебя, следи за своей речью. Нет, к твоему отцу этот разговор отношения не имеет.
Ухватившись за спинку стула, Марк отставил его от стола и одним прыжком взгромоздился на стол.
— Ну если это не про папу, то сейчас заведешь свое:
«Ты, Марк, неглупый мальчик, и я надеюсь, в этом году в школе у тебя дела пойдут хорошо». Фу, надоело! Не беспокойся, все у меня будет тип-топ. — И чуть слышно добавил:
— Только вот за физику не ручаюсь. Доктор Джонсон — такая зануда!
— Это не о школе, — покачала головой Сьюзен.
Она знала, что сын и без ее понуканий отлично справляется со школьными заданиями. Унаследовав отцовский аналитический склад ума, он при желании мог бы учиться только на хорошо и отлично. Хоть что- то положительное унаследовал от Лоренса.
— Я хочу поговорить с тобой о себе.
— О себе? — расхохотался Марк. — И о чем же? У тебя что, климакс наступил?
Сьюзен удивилась, какие развитые сейчас дети.
— Пока еще нет, — улыбнулась она и села рядом с ним на стол.
С тех пор как Джесс уехала из ее дома — а это случилось двадцать четыре часа назад, — Сьюзен выпила бесчисленное количество чая, размышляя об одном — о встрече. Но прежде чем принять решение, она обязана была поговорить с Марком. Всю пятницу она репетировала, как следует рассказать ему о ребенке, от которого отказалась. Ей казалось, что она подготовилась хорошо.
Однако сейчас, когда от страха у нее засосало под ложечкой, она не была в этом уверена. Поскольку Марк куда-то спешил, следовало бы отложить этот важный разговор, но откладывать уже было некуда: он должен был состояться давным-давно.
— Только не говори, что ты собралась замуж за этого Берта Хайдена.
— Вовсе нет. То, что я собираюсь тебе рассказать, довольно серьезно.
Лицо Марка приняло угрюмое выражение.
— Ты что, заболела?
Сьюзен коснулась его руки:
— Нет. О Господи, все не то!
— Так в чем дело?
Марк выдернул руку.
— Я хочу рассказать тебе о том, что случилось со мной много лет назад, задолго до твоего рождения и до того, как я встретилась с твоим отцом.
Последнее слово далось ей с трудом.
— Ну наконец-то понял! Объявился какой-то твой старый приятель?
— Нет.
— А что тогда? Давай побыстрее. У меня встреча с ребятами.
Сьюзен заметила, что Марк проводит больше времени в магазине, торгующем видеокассетами, чем дома. Она хотела было отпустить шпильку по этому поводу, но сдержалась. Не время ополчаться против сына. Сейчас ей, как никогда, необходимы были его понимание и поддержка.
— Вообще-то ты прав, у меня до твоего папы был приятель, — начала Сьюзен. — Я тогда училась в колледже.
Звали его Дэвид.
— Он что, тоже был хиппи?
— Да, — ответила Сьюзен, поджав губы. — Твой отец наверняка обозвал бы его именно так.
— Значит, он был хиппи. Он что, как и все они, сжег свою призывную повестку или еще что-то натворил?
— Марк, — не отвечая, продолжала Сьюзен. — Я очень любила Дэвида.
Марк молчал.
— Мне был двадцать один год. И я… — Сьюзен вдохнула в себя побольше воздуха и наконец решилась:
— И я забеременела.
Марк неторопливо заерзал на стуле.
— А какое мне до этого дело?
— У меня родился ребенок, Марк. И я от него отказалась.
Марк уставился в пол и, сунув руку в рот, принялся грызть ногти. Сьюзен ненавидела эту привычку, но сейчас промолчала.
— А почему ты не оставила его?
— Я была не замужем.
— А что, хиппи не выходят замуж?
Сьюзен покачала головой.
— Сейчас это не важно. Вчера ко мне приезжала женщина, которую я знала тогда. Она хочет, чтобы я встретилась со своим ребенком.
Марк, оторвав глаза от пола, снова посмотрел на мать.
— Я никак не могу решить, ехать мне или нет. Хотела бы знать твое мнение по этому поводу.
— Мое мнение? С каких это пор оно стало тебя интересовать?
Голос у него дрогнул, и Сьюзен поняла — изо всех сил старается не расплакаться. Последний раз она видела его плачущим в день, когда, упаковав чемоданы, они сели с ним в машину, оставив позади себя
