руки и ноги, заодно отобрав у нее маникюрные ножницы, а также снял с лица повязку.
Гас принялась растирать онемевшие запястья и двигать босыми ступнями, чтобы возобновить нормальное кровообращение. Она не решилась выразить ему свою благодарность, поскольку, во-первых, он сам связал ее, а во-вторых, можно было ожидать, что в дальнейшем он еще с нею расправится. Во время своего весьма короткого пребывания в Вассарском колледже, прежде чем покинуть его и отправиться на поиски счастья в другом месте, Гас пришла к выводу, что существует всего два вида мужчин, интеллектуал и животное, и что сочетание того и другого является большой редкостью. Соответственно молодые люди делятся на две категории: одни являются очеловеченными компьютерами, вторые – машинами, движимыми низменными инстинктами. Этот орангутанг определенно проходил по второй категории. Глупо было надеяться отыскать в нем хоть бы зачатки человечности, и все же можно попробовать…
Внезапно она вспомнила, что брезент соскользнул на пол, а весь ее костюм состоит из бикини, и ее спина покрылась от страха мурашками. Она протянула руку, подобрала покрывало и натянула его на себя, стараясь не смотреть в сторону похитителя, хотя чувствовала на себе его оценивающий взгляд. Он был рядом – темная, полная враждебной анергии масса, и Гас почти физически ощущала, как его глаза не спеша скользят по ее телу. Но повышенный интерес, который Гас привыкла встречать в каждой мужской особи, на этот раз непонятным образом отсутствовал Похититель изучал ее с холодным равнодушием, как если бы ему были безразличны такого рода женщины, красивые или некрасивые, раздетые или одетые.
«Такие, как я? – подумала Гас. – Интересно почему?»
Автомобиль оказался черным джипом «шевроле», и, когда они выехали с обочины на дорогу, Гас поняла, что они находятся в пустыне. Мягкие оранжевые холмы в отдалении были удивительно красивы, но между ними и дорогой не было ничего, кроме бескрайнего выжженного каменистого пространства, колючих кактусов и голубоватых зарослей полыни. Унылый, однообразный пейзаж, казалось, перекочевал сюда с поверхности Луны.
Если это пустыня Мохаве, а Гас подозревала, что это именно она, то здесь даже в тени было жарко как в преисподней. Гас где-то читала, что летом Долина Смерти становилась самым настоящим пеклом, а сейчас была как раз середина июля. Что ж, подумала она с возрастающим чувством безнадежности, похититель рассчитал верно-адская жара и отдаленность этих мест делали побег абсолютно невозможным.
Дрожь и мурашки заставили ее еще сильнее закутаться в покрывало Кондиционер работал на полную мощь, создавая иллюзию урагана, и холодный сквозняк гулял по ее ногам. Тем не менее Гас не могла целиком возложить на сквозняк вину за внезапную дрожь, но она также не хотела называть это страхом, потому что презирала это чувство и не желала признаваться, что похититель был причиной ее озноба.
И все же Гас не могла отрицать, что произошло нечто ошибочное и непоправимое, а тем временем машина продолжала на полной скорости мчаться по безлюдной дороге, удаляясь от городов и цивилизации. «Наверное, у меня шок, – сказала себе Гас. – Ну конечно, шок, что же еще?»
– Куда мы едем? – спросила она, глядя в окно.
Она только что обнаружила, что ее покрывало было просторным мужским плащом, и, так как плащ был вывернут наизнанку, она воспользовалась этим и сунула руки в карманы, чтобы унять и утаить от похитителя их дрожь.
– На курорт в пустыне, – пояснил он и добавил с легкой насмешкой, изменив обычную монотонность своего голоса:
– Тебе там понравится.
Машина продолжала мчаться по дороге, а в голове Гас тем временем зрел план, как выйти из положения. Она может соблазнить похитителя, предложив более крупную сумму, чем та, которая была ему обещана первоначально. А так как все будут думать, что она похищена, они с Робертом могут воспользоваться этим и осуществить свой замысел. Несомненно, это было связано с риском, но что поделать, если все и так пошло вкривь и вкось. Гас до боли сжала руки.
– А если я как-то оплачу ваши труды, вы меня отпустите?
– А почему ты решила, что меня интересует оплата?
Ему определенно не хватало деликатности.
– Я имела в виду деньги, – пояснила Гас.
– Знаю. Но я имел в виду другое.
– И что же вы хотите?
Гас почувствовала, как у нее кольнуло сердце. Возможно, у нее треснуло ребро или она что-нибудь растянула Она еще глубже вжалась в сиденье.
– Только не то, что ты думаешь, – заверил он ее.
Раздражение в его голосе заставило Гас повернуться к нему, и она встретилась с ним глазами. Она хотела только взглянуть на него, только поймать выражение его лица, но произошло неожиданное, то, что никогда не случалось с Гас, а если когда и случилось, то она об этом давно позабыла.
Он ее отвергал!
Отвергал без стеснения, не торопясь, отсекая ее взгляд с жестокой точностью хирургического лазера и заморозив ее ледяным равнодушием. Он осмотрел ее всю и, видимо, не найдя ничего интересного, иронично приподнял бровь, затем отвернулся, вновь сосредоточив все свое внимание на дороге.
Гас была слишком поражена, чтобы обидеться. И в то же время он обошелся с ней столь презрительно, что нанесенная им невидимая рана уже начала кровоточить, угрожая ее жизни. Что это за человек? Ни один мужчина никогда не смотрел на нее таким безразличным взглядом.
А она-то думала, почему у нее тряслись руки! Теперь она просто не могла с ними сладить.
Наконец Гас определила, кто он такой. В маске или без маски, он был тем страшным призраком, что является женщинам в их ночных кошмарах, тем негодяем, что притаился в темном переулке, от одной мысли о котором бросает в дрожь. И в то же время ее похититель выглядел страшно усталым и необычайно привлекательным. У него были темные волосы, резкие черты загадочного лица, таившего множество секретов, так что Гас еле удержалась, чтобы не спросить, сколько убитых на его счету.
В глубине его темно-синих глаз блестели крошечные стальные искорки, но именно голос позволил Гас проникнуть в его душу и разгадать ее. Он говорил монотонным голосом, низким и лишенным выражения, полным равнодушия к жизни, как та однообразная неприветливая местность, которая расстилалась перед ними. Его голос походил на пустыню с выжженной до травинки растительностью, где не оставалось ничего, кроме камней и пыли.
Теперь она поняла, что ее теория о двух типах мужчин была неприменима к нему. Это был совершенно особый, отдельный вид, тихий и одновременно смертельно опасный, который существует на окраинах цивилизации, там, куда не дотягивается рука правосудия. «Тихий, но смертельно опасный» – Гас встретила это определение в какой-то журнальной статье о бандитах в кинофильмах, и оно как нельзя лучше подходило ее похитителю.
Такой мог не задумываясь убить или заняться сексом с трупом…
Да мало ли что еще он мог учинить…
Ее сердце почти выпрыгивало из груди, мысли мчались, обгоняя друг друга, и она решила навести в них порядок. Обычно, когда Гас волновалась или хотела что-то обдумать, она, сама того не замечая, принималась нервно щелкать себя ногтями по зубам. Это была отвратительнейшая привычка, но Гас не могла ее побороть.
Сейчас она успокоила себя несколькими глубокими вдохами.
Почему-то она вдруг начала забывать, что поставлено ею на Карту. И каким бы он ни был, смертельно опасным или, напротив, милостивым, ей следовало забыть о его наружности. Он освободил ее от пут и, наверное, нуждается в деньгах, раз подрядился на эту работу. А значит, он не собирается ее убить и скормить стервятникам. Она должна с честью выдержать это испытание, потому что решалась ее судьба: возможность освободиться от Феверстоунов и обрести независимость, о которой она так долго мечтала.
Лишь очень немногих людей Гас допустила в свою душу, среди них была ее умершая сводная сестра Джиллиан и еще дочь Джиллиан, пятилетняя Бриджит, к которой против своей воли Гас беззаветно привязалась. Помимо собственной материальной независимости, она хотела позаботиться о памяти
