— Этого не знает никто. Аполлония не хочет подвергаться химиотерапии или еще одной операции.
— Давно ли она узнала?
— Несколько месяцев назад. Ее парижский врач — мой хороший знакомый, и, поскольку герцогиня все еще считается моей пациенткой, он связался со мной. Но Аполлония отказывается лечиться в Париже и не желает возвращаться в Лайфорд-Кэй, где я мог бы ею заняться.
— Что ее ждет?
— Это зависит от стадии болезни. Она жаловалась на сильные боли в желудке. Врач советовал ей произвести сканирование, мы все узнаем, когда получим результаты. А вам, Франческа, следует с ней поговорить. Она понапрасну тратит время на этого прощелыгу. У нас еще есть шанс спасти Аполлонию, но нужно поторопиться.
— Сделаю все, что смогу. Подумать только, ни словом не обмолвилась! Наверное, боялась, что я стану уговаривать ее вернуться в клинику.
— А вы поедете вместе с ней домой?
Вопрос застал Франческу врасплох. Домой? Но ее дом здесь, с Джеком!
— Не знаю, Эдуард, не уверена. Я сейчас нужна Джеку. Возможно, я смогу раз-другой уехать на уик- энд, но когда я перееду навсегда… трудно сказать.
Эдуард нахмурился:
— Хотелось бы выяснить точнее.
— Эдуард, прошу вас. Я сделаю все, что от меня зависит. Знаю, мы подвели вас. Я займу деньги и покрою убытки Аполлонии. Потом заключу договор с каким-нибудь рекламным агентством в Париже. По крайней мере с этим я в состоянии управиться. И пожалуйста, не принимайте это так близко к сердцу. Для меня очень важно быть рядом с Аполлонией. Если она вернется на Багамы, я попытаюсь убедить Джека сделать нашей базой Нассау. — Франческа понимала, что это почти безнадежно. Джек хотел совсем другого — забрать ее и Кристофера в Калифорнию.
— Чутье подсказывает мне, Джек не придет в восторг и не захочет, чтобы вы работали.
— Ах, Эдуард, порой мне кажется, что вы понимаете меня лучше, чем я сама. Джек по натуре собственник. В Париже вся моя жизнь сосредоточена только на нем. Даже если я уговорю его переехать в Нассау, сомневаюсь, что он позволит мне работать на полную катушку. Но все же попытаюсь.
— Как заинтересованное лицо, не стану давать никаких советов. Вы нужны мне в Нассау. К тому же теперешняя ваша жизнь недостойна вас. — Он поцеловал руку Франчески. — Но как бы вы ни поступили, желаю вам счастья.
В тот же день Франческа позвонила Аполлонии:
— Дорогая, Эдуард мне все рассказал.
— Лучше бы он не делал этого. Я хотела сохранить все это в тайне.
— Но почему?
— Потому что лечение еще хуже, чем болезнь. Я влюблена! Как же мне проходить курс химиотерапии? От этого ужасно портится внешность, иссякают силы. В прошлый раз я почти совсем облысела! У меня не останется шансов вернуть Марио.
— А разве сейчас они есть? Да стоит ли из-за него умирать? — рассердилась Франческа.
— Я предпочитаю прожить остаток дней так, как мне хочется, — сдержанно ответила Аполлония. В ее голосе снова звучало спокойное достоинство. — Прошлой осенью я много думала и приняла решение. К тому же за последние полгода Марио дал мне больше, чем я могла мечтать.
— Но почему вы думаете, что это конец? Надеюсь, курс лечения поможет.
— Сомневаюсь. Симптомы убеждают меня в обратном. Впрочем, выбора нет, боли очень усилились. Мне придется отдать себя в руки врачей. Ну скажите, Франческа, разве не смешно? Я чувствую себя как преступник, решивший сдаться властям. Что ж, «Роза Лайфорда» — прекрасная тюрьма.
— Кристофер пришел, — солгала Франческа, боясь разрыдаться. — Я перезвоню позже.
Ближе к вечеру приехал парикмахер, и Франческа начала готовиться к очередному приему. Скоро должен был вернуться Джек. Увидев, что Кристофер играет с няней, Франческа пошла с парикмахером наверх. Невысокий Фердинанд, с проницательными глазами и тонкими, чуткими руками художника, отличался своеобразным вкусом и безукоризненной вежливостью. Он владел собственным салоном в престижном округе Парижа, а кроме того, занимался бизнесом. Клиенты считали его кудесником. В виде особой любезности Фердинанд приходил к Франческе на дом, чтобы сделать прическу. Для нее он был не просто парикмахером, но отчасти поверенным. Пока мастер мыл ей голову и укладывал длинные волнистые волосы, Франческа изливала ему душу. Однако сегодня она молча закрыла глаза и попыталась избавиться от напряжения, пока сильные пальцы Фердинанда массировали ей голову. Но даже его колдовские движения не помогали. Она в каком-то оцепенении сидела перед большим зеркалом в своей гардеробной.
— Трудный выдался день? — поинтересовался Фердинанд.
Франческа поморщилась. Она не могла рассказать ему о болезни Аполлонии и визите Эдуарда, упреки которого терзали ее. «Ведете легкомысленную жизнь». В его словах звучало презрение.
Парикмахер начал расчесывать волосы жесткой щеткой, и Франческа вскрикнула:
— Зачем вы рвете мне волосы?
— Прошу прощения.
Чувствуя вовсе не боль, а раздражение, Франческа поняла, что сегодня ей уже не расслабиться. Она едва выносила присутствие Фердинанда, хотя обычно он действовал на нее успокаивающе.
— Прошу вас, будьте осторожнее.
Рука с расческой застыла, и Франческа встретила в зеркале изумленный взгляд мастера.
— Простите, я не хотел причинить вам боль.
— Тогда продолжайте. — Она устыдилась своей вспышки.
Фердинанд работал теперь с подчеркнутой осторожностью. Франческа заметила его неудовольствие.
— Вы мне понадобитесь на следующей неделе. В четверг вечером мы с Джеком идем в театр.
— Боюсь, в четверг я занят.
— Но вы мне еще две недели назад обещали, что будете в моем распоряжении, когда Джек вернется в Париж! Я на вас рассчитывала, что же мне теперь делать? Уже слишком поздно кого-то искать.
— Если угодно, приходите ко мне в салон. Я назначу вам время, — предложил Фердинанд.
Франческа вдруг заподозрила, что он нарочно злит ее.
— Вы же знаете, я никогда не хожу укладывать волосы. У меня слишком много дел. Не сидеть же мне в очереди с обычными клиентами! — высокомерно воскликнула Франческа.
Фердинанд растерялся.
— Извините, но у меня и в мыслях не было оскорбить вас.
— Это хуже оскорбления! Вы нарушили мои планы! — распалилась Франческа.
Фердинанд отпрянул. Лицо его исказил гнев.
— Мадам, если я не устраиваю вас, мне лучше уйти.
— Нет, сейчас вы никуда не уйдете, — резко возразила Франческа. — Сегодня вечером соберутся фотографы. Я должна быть безупречно причесана.
Парикмахер положил расческу.
— Помоем голову? — Он подтолкнул ее к ванной. Усадив Франческу перед раковиной, мастер намочил ей волосы.
Но она не могла позволить ему одержать победу.
— Фердинанд, все-таки вы должны прийти в четверг! Неопределенность меня не устраивает!
— Но мы же не назначили дату…
— Если дали слово, будьте любезны держать его! Я не позволю обращаться с собой как со случайной клиенткой. Не забывайте, кто я!
— О, это я помню. Но у меня есть и свои дела, а их я, уж простите великодушно, ставлю на первое место.
