— Ты имеешь в виду… Ты хочешь стать… его няней?
— Да, — ответила Анна, сияя от радости.
— О, Анна. Дорогая моя Анна. — Стефани со слезами на глазах подошла к софе, села рядом с няней и взяла ее за руку. — Мне бы ничего так не хотелось, как чтобы именно ты заботилась о моем малыше. Но…
— Что такое, моя дорогая? Почему ты сомневаешься?
— Я не смогу много платить тебе, — откровенно ответила Стефани. Она не могла придумать ни одной причины, с которой бы согласилась Анна, поэтому сказала правду.
— А если ты будешь платить мне, сколько собиралась давать другой няне, плюс предоставить мне комнату и кровать? Это поможет тебе решиться?
— Анна, но этих денег едва хватит…
— Ш-ш-ш. — Женщина погладила по голове Стефани своей сильной, но мягкой рукой. — Потом, когда ты станешь известной актрисой, как твоя мать, будешь платить мне больше. Хорошо?
Стефани могла бы отказаться от предложения Анны или уговорить ее назначить большую зарплату. Но это было бесполезно: Анна приняла решение задолго до того, как переступила порог квартиры Стефани, и теперь ничто не могло переубедить ее.
— Итак, я могу осмотреть свой новый дом сейчас или после чая? — спросила Анна, поднявшись. Она почувствовала, что выиграла этот спор у Стефани.
— Сейчас, — ответила девушка. Рядом с Анной Стефани сразу же почувствовала себя ребенком, которого балуют и оберегают. Она взяла свою няню за руку и положила голову на ее плечо. — Ты все еще готовишь яблочный пудинг, который мне так правится?
— Конечно, — ответила Анна и похлопала рукой по своей сумке. — И даже захватила с собой.
— Тогда ты принята па работу, — рассмеялась Стефани.
Глава 13
Сара Алисия Фаррел появилась на свет 17 марта 1981 года в Колумбийском медицинском центре. Это был орущий и брыкающийся комочек энергии с мертвой хваткой и волчьим аппетитом.
Сначала Стефани очень беспокоилась, сможет ли она справиться с обязанностями матери, но когда медсестра принесла маленькую круглолицую малышку и отдала ее Стефани, все страхи девушки сразу же прошли. Сара прильнула ротиком к груди матери и стала жадно сосать, а сердце Стефани наполнилось такой безграничной и всепоглощающей любовью, что у нее подступил комок к горлу. В этот момент Стефани забыла обо всем на свете: о прошлых обидах и негодованиях, о боли, о снежной буре за окном…
Когда Стефани вернулась из роддома домой, ее пришли навестить друзья: Фрэнки и ее коллеги из ресторана, Трэси, сумевшая выкроить немного свободного времени между экзаменами и прилететь из Бостона, и, конечно, Перри. Он принес с собой платье для Сары ко дню ее крещения: чудесное, воздушное платьице из белого шифона с кружевами. Любая принцесса могла бы гордиться таким нарядом.
— Большое вам всем спасибо, — сказала Стефани, прижимая к груди завернутую в розовое одеяло малышку. — Вы сделали этот день особенным.
Перри, сидевший на подлокотнике кресла, где устроилась Стефани, поднял руку, требуя тишины.
— Но это еще не все. Я правильно говорю, друзья?
— Правильно, — хором ответили гости. — Вот тебе еще один подарок от всех нас, — произнес Перри и протянул Стефани конверт. — Так сказать, коллективный презент, но не ребенку, а тебе лично.
— Вы и так уже столько мне подарили, — покачала головой Стефани. — Я не могу принять от вас еще и деньги.
— Это не деньги, — сказал Перри. — В общем, не совсем деньги.
— Перри, ты настоящий болтун! — рассмеялась Трэси и пихнула его в бок. — Больше ни слова!
С любопытством и волнением Стефани открыла конверт. Внутри лежал чек на сумму четыре тысячи долларов, выписанный для Манхэттенской актерской школы. К чеку была приложена анкета на имя мисс Фаррел.
— О-о-о! — только и смогла вымолвить Стефани.
— Ведь это именно та школа, которая тебе нравится? — спросила Трэси, немного разочарованная такой тихой реакцией подруги.
— Да! О да! — Слезы хлынули из глаз Стефани, и она даже не пыталась остановить их. Манхэттенская актерская школа, возглавляемая известной театральной актрисой Евой Марлоу, была одной из самых престижных в стране. Именно здесь мать Стефани и десятки других великих актеров и актрис постигали азы своего ремесла. Мысль, что она тоже пойдет по их стопам, наполнила Стефани благоговением.
— Даже не знаю, что сказать… Это самая потрясающая неделя в моей жизни. — Стефани смотрела на лица своих сияющих от радости друзей и заметила, как Фрэнки пальцем смахнула слезу с глаз. — Я никогда этого не забуду.
Ярость переполняла Уоррена Фаррела, когда он держал трубку телефона и слушал частного детектива, которого он нанял восемь месяцев назад для поисков Стефани.
— Она родила ребенка, мистер Фаррел. Девочку — Сару Алисию Фаррел, — повторил детектив слова, которые Уоррен боялся услышать.
Опять Алисия Фаррел. Это двойной удар для Уоррена. Эта маленькая шлюха опозорила отца и родила ребенка, да еще назвала своего отпрыска этим именем! Итак, она не только ослушалась отца, но еще и унизила его. Ей это так просто не пройдет! Уоррен заставит дочь изменить имя ребенка. Фаррел весь просто кипел от злобы.
— Где она? — резким голосом спросил Уоррен, взяв свою записную книжку и ручку.
— Она живет в Нью-Йорке, Гринвич-Виллидж, и работает в ресторане под названием «Мама Франческа». — Наступила короткая пауза, пока детектив перелистывал страницы своего блокнота. — Она также учится в Манхэттенской актерской школе, на Пятой авеню.
Уоррен записал адрес и повесил трубку, даже не удосужившись попрощаться или поблагодарить детектива. Затем он сразу же связался со своим адвокатом Стью Алденом, работавшим на Уоррена много лет.
— Собери все, что тебе нужно из вещей на пару дней, — сказал мистер Фаррел адвокату, когда секретарша соединила его со Стью. — Я заеду за тобой через полчаса. Мы отправляемся в Нью-Йорк.
— Могу я поинтересоваться, зачем? — спросил Стью, давно привыкший к приказному тону Уоррена.
— Детектив Баллард нашел Стефани. У нее родился ребенок.
— Я думал, тебе наплевать на это.
— Мне это все до лампочки! Меня волнует только то, что она дала ребенку мое имя. — Уоррен сунул в карман записную книжку с адресом Стефани. — Возьми необходимые документы, чтобы обратиться в суд с требованием об изменении имени ребенка. Я хочу закончить это дело без всяких промедлений.
— Уоррен, ведь это имя носит и Стефани. Если она не захочет изменить его, даже ты не сможешь…
— Посмотришь!
Мистер Фаррел бросил трубку и вдруг почувствовал невыносимую боль в груди. Сначала Уоррену было трудно даже пошевельнуться. Он понял, что у него сердечный приступ, и схватился одной рукой за грудь, а другой — за край стола. С перекошенным от боли лицом Фаррел опустился на колени, стащив вниз телефон. Весь покрывшись потом, старик часто и отрывисто дышал. Он уговаривал себя не паниковать, не терять контроля, но совет самому себе не возымел действия. Голова Фаррела кружилась, а сам он испытывал такой страх, которого никогда раньше не ведал. Когда Уоррен почувствовал смертельную тяжесть в груди, он попытался позвать на помощь, но, к своему ужасу, не смог издать ни звука. «Звони по номеру 911, — приказывал себе Фаррел, слабея с каждым мгновением. — Я должен набрать 911. Если мне это не удастся, я умру». Уоррен не сводил глаз с телефона и пытался вытянуть руку, вкладывая в это движение все остатки
