Глава 29
Стефани была измучена, но контролировала свои эмоции, когда приземлилась в аэропорту Филадельфии вечером 19 января. Двадцать миль дороги от виллы Перри до аэропорта в Генуе и долгий перелет — достаточно времени, чтобы спокойно и взвешенно обдумать происшедшее.
Трэси выглядела шикарно в черном пальто-полушинели, надетом поверх желтых брюк, и подобранном в тон свитере с воротником «хомут». Она увидела Стефани, как только та вышла из самолета, и побежала навстречу, чтобы поскорее обнять подругу.
— Когда твой рейс на Лос-Анджелес? — спросила Трэси.
— В шесть.
— Хорошо. У нас больше часа времени. — Она взяла Стефани под руку. — Пойдем в бар и найдем там укромный уголок.
Они нашли свободное место около окна с видом на взлетное поле. Трэси заказала два черри-бренди, скинула пальто и наклонилась вперед.
— Ну что ж, детка. Теперь конкретно, что произошло в Портофино?
Стефани рассказала подруге все, не упустив ни малейшей детали. Трэси слушала спокойно. И хотя Стефани сообщила подруге по телефону очень мало, по чужому, монотонному голосу Стефани Трэси поняла, что произошло что-то очень серьезное. Однако она даже и представить себе не могла то, о чем Стефани говорила сейчас.
— Какой подонок, — прошипела Трэси, когда Стефани закончила. — Какая низкая, ничтожная мразь. Если бы сейчас он находился здесь, я бы кастрировала этого сукина сына. — Она посмотрела, как Стефани отхлебнула немного вина. — Ты обратилась в больницу?
— В Италии? Где гоняющиеся за сканадалами журналисты пронюхали бы эту историю и превратили все в фарс?
— Без медицинского освидетельствования ты не сможешь доказать, что Грант изнасиловал тебя, а без доказательств ты не сможешь возбудить иск против него.
Стефани выглянула в окно. Самолет компании «Дельта» готовился к взлету. Чуть больше недели назад она сама сидела в таком же самолете, волнуясь, как молодая невеста, и не предполагая, какой ужас ожидает ее впереди.
— Я не собираюсь подавать на него иск, Трэси.
— Почему нет?
— Потому что не хочу вмешивать Сару во все это. Я не хочу подвергать ее такому испытанию, как скандал, или подрывать ее любовь к отцу.
— Боже мой, через что же тебе пришлось пройти! — воскликнула Трэси топом, полным сочувствия и негодования. И вместе с тем она понимала решение Стефани, ее материнскую любовь, хотя сама и не была еще матерью. — Я даже думать об этом не могу!
— Теперь со мной все в порядке.
— Что ты собираешься делать? — спросила Трэси, восхищаясь мужеством и хладнокровием своей подруги.
— Подать на развод, — произнесла Стефани и посмотрела на подругу. — Поэтому я здесь. Знаю, ты не имеешь права работать в Калифорнии, но, может быть, ты сможешь порекомендовать кого-нибудь?
— Конечно. — Трэси достала из сумочки записную книжку, вытащила из нее визитную карточку и написала на обороте имя и телефон. — Брюс привык работать с нашей фирмой. Он высокопрофессиональный адвокат по разводам. Позвони ему сразу же, как доберешься до Лос-Анджелеса. А пока тебе нужно приготовить все, чтобы уехать из дома. В таком состоянии Грант способен на что угодно, и тебе лучше держаться от него как можно дальше.
— Я уже позаботилась об этом. Я позвонила Анне во время посадки в Лондоне и попросила ее собрать вещи и вместе с Сарой поселиться пока в гостинице «Бел Эйр». Это самая уединенная гостиница из тех, что я знаю.
— Хорошо. А как насчет имущества? По калифорнийским законам о совместной собственности тебе полагается…
— У него ничего нет, Трэси, кроме дома. А его особняк мне не нужен. Я хочу только одного — опекунства над дочерью. Полного опекунства.
— Грант может возражать и даже вызвать тебя в суд, — поджала губы Трэси. — Он может использовать любовь Сары к нему, чтобы получить более выгодные условия опекунства или даже чтобы вернуть тебя.
— Не думаю, что он так поступит, Трэси. — Стефани уставилась в свой бокал с вином. Она старалась вспомнить Гранта таким, каким он был, когда она вышла за него замуж — прекрасным, заботливым, любящим. — Он меньше всего хочет причинить боль Саре и подвергнуть ее такому публичному скандалу. Грант слишком любит ее.
— Ты хочешь, чтобы я приехала и пожила с тобой немного? — спросила Трэси, сжав руку подруги. — Уверена, мне удастся взять несколько свободных дней.
— Спасибо, Трэси, — покачала головой Стефани. — Может, позже. Думаю, сейчас мне лучше побыть немного в одиночестве.
Только когда Стефани уже собралась идти на посадку в самолет, Трэси вспомнила о своей встрече с Майком.
— Кстати, несколько дней назад я случайно встретилась с Майком Чендлером, — сказала она, когда они шли к выходу, взявшись за руки.
— Здесь? — с удивлением спросила Стефани. — В Филадельфии?
— Он обедал в ресторане «Гарден», — кивнула Трэси. — Позже я выяснила, что он приехал в Филадельфию поговорить с актрисой насчет возможности сниматься в его мини-сериале. Во всяком случае, я не устояла и высказала ему все, что о нем думаю, хотя с тех пор прошло столько лет.
Стефани улыбнулась. Трэси была единственным человеком из круга ее знакомых, кто мог хранить недовольство годами. И жаль ту жертву, которая вызовет на себя гнев Трэси.
— Что он сказал?
— Честно говоря, я не дала ему шанса сказать много. Все время говорила я. — Когда стюардесса объявила немедленный вылет самолета в Атланту и Лос-Анджелес, Трэси поцеловала подругу в щеку. — Сомневаюсь, что ты случайно встретишься с Майком. Но если все-таки так получится, я бы хотела, чтобы о нашей встрече ты услышала от меня. — Она отступила назад. — Ты не расстроилась?
— Конечно, нет, — покачала головой Стефани. Она повесила сумку через плечо. — Позвоню завтра, после разговора с адвокатом. — На прощание махнув рукой, она пошла садиться в самолет.
Самым сложным из всего, что когда-либо в своей жизни делала Стефани, было рассказать дочери о своем намерении развестись с Грантом. Он был для Сары не только отцом, но и другом, к которому девочка всегда обращалась за несколькими лишними долларами или разрешением сделать что-то, что запрещала Стефани.
Чтобы не разговаривать с дочерью на деликатную тему в гостинице «Бел Эйр», в такой не домашней обстановке, Стефани пошла с Сарой в парк Санта-Моника, где они часто гуляли по воскресеньям. Они шли рядышком, обе одетые в шорты, тенниски и ветровки. Всегда очень сложно, когда расходятся родители, но Стефани старалась говорить как можно понятнее. Сара слушала, засунув руки в карманы и глядя прямо перед собой. Было что-то мучительное в ее молчании.
— Не понимаю, — наконец сказала Сара, когда Стефани закончила. — Вы казались такими счастливыми, когда несколько дней назад уезжали из Калифорнии. Так ведь?
Стефани кивнула. Большие серые глаза Сары блестели от слез.
— Тогда что же произошло? Что плохого сделал папа?
— Ничего, — солгала Стефани. — Просто мы не можем больше жить так, как когда-то привыкли. Вместо того чтобы делать друг друга несчастными, мы решили, что лучше нам будет разойтись.
