— Может, лучше ты оставишь свои воспоминания при себе?
— Извини. Со старыми привычками трудно бороться. Тем более все, что у меня было в течение стольких лет, — это только воспоминания.
Стефани холодно взглянула на Майка. Если бы он и решился сейчас рассказать ей всю правду, от этого взгляда у него бы все слова застряли в горле.
— Думаю, согласившись пойти с тобой, я все-таки допустила ошибку, — сказала Стефани и повернула обратно к гостинице.
— Нет, ты не ошиблась, — остановил ее Майк. — Останься, и я обещаю, что ты не пожалеешь.
— А тебе не кажется, что ты слишком самоуверенный? — рассмеялась Стефани. — Ты думаешь, тебе только нужно взять меня с собой на прогулку под луной, и я сразу же упаду к твоим ногам?
— Я хочу только получить шанс поговорить с тобой. Согласен, в Лос-Анджелесе еще было слишком рано, но…
— Мы заключили договор, Майк. Никто из нас не будет вспоминать о прошлом.
— Вообще-то это ты заключала договор. Я лишь согласился. А теперь я просто передумал. — Чендлер взял Стефани за руку, чуть выше локтя.
— Ты собираешься удерживать меня силой?
— Если только это заставит тебя выслушать меня, то да.
Какое-то мгновение Стефани с вызовом смотрела на Майка, ее глаза выражали такую ненависть, что у Чендлера закипела кровь. Стефани попыталась высвободиться, но Майк только еще крепче схватил ее, на этот раз обеими руками.
— Мы поговорим, черт побери. После разговора ты можешь делать все, что захочешь, но пока я не закончу, ты не уйдешь.
Теперь глаза Стефани, несомненно, выражали безграничную ярость. Но Майку это было безразлично, так же как и ее холодное молчание.
— Как я начал тебе говорить в Лос-Анджелесе, когда ты так грубо перебила меня, не только ты одна пострадала, когда меня арестовали.
— Не говори мне о страданиях, — злобно улыбнулась Стефани. — Ты не знаешь значения этого слова. Ты прошел только через тюрьму. Я же прошла через ад.
Старая боль вернулась, почти такая же острая, как и раньше. Она ненавидела Майка за то, что он заставил ее вспомнить все, что сейчас держал ее так близко от себя, что она вновь испытывала к нему страстное желание, хотя одновременно хотела выцарапать ему глаза.
Боль в голосе и в глазах Стефани заставила Майка задрожать.
— Знаю. О Господи, я знаю. Но ты страдала не по моей вине.
— Что ты говоришь?! — закричала Стефани. — Ты бросил меня, даже не объяснив ничего. А сейчас спокойно стоишь здесь и бессовестно лжешь мне?!
Майк резко рванул Стефани к себе, почти приподняв ее в воздухе.
— Я никогда не бросал тебя, будь я проклят!
Глава 33
Стефани будто парализовало от того, каким голосом Майк произнес это, так же как и значение самих слов. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она снова смогла заговорить.
— Что ты сказал?!
— Я никогда не бросал тебя. Когда меня арестовали, я звонил тебе каждый день, но Дуглас все время говорил, что ты не хочешь со мной разговаривать. Поэтому я еще каждый день писал тебе письма и отсылал их с одним из охранников.
— Нет, — покачала головой Стефани. — Ты не мог…
— Я перестал тебе звонить и писать, только когда узнал, что ты уехала в Гросс-Пойнт на парусную регату.
— На регату?!
— Так мне сообщил Дуглас.
— Но это ложь! Мой отец заставил меня поехать в Гросс-Пойнт, чтобы мне не пришлось столкнуться с журналистами.
— Значит, нас обоих обманули.
— Но зачем?! Кто?! — Стефани в шоке уставилась на Майка. Потом ужасная догадка осенила ее, и она чуть не задохнулась от изумления. — Мой отец?
— Все это время я думал, что он состряпал ложное обвинение против меня, желая отомстить за то, что я ударил его, — кивнул Майк. — Но я ошибался. Он сфабриковал это уголовное дело, чтобы разлучить нас, чтобы ты спокойно могла выйти замуж за Джона Бергмана.
— Сфабриковал дело? Ты был обвинен ложно?
— А как еще, с твоей точки зрения, эти наркотики и пистолет попали в мою комнату?! — Глаза Майка сверкнули, темные, как приближающийся шторм.
— Но ты же признал свою вину!
— Потому что у меня не было выбора. Чтобы избежать тюремного заключения на двадцать лет, мне пришлось заключить с общественным обвинением сделку: признание виновности в обмен на более короткий срок приговора.
— А разве твой адвокат не мог бы доказать твою невиновность?
— Твой отец хорошо постарался, — покачал головой Майк.
В его голосе слышались яд и злость. Из-за пальмы выплыла луна и серебристым сиянием осветила лицо Майка, его сильную, квадратную челюсть, угрожающий блеск его глаз.
— А ты никогда не думал о том… чтобы доказать правду? Нанять детектива?
— Сначала мысль отомстить твоему отцу, уничтожить его так же, как он уничтожил меня, помогала мне оставаться в здравом рассудке в тюрьме. — От улыбки Майка у Стефани прошел мороз по коже. — Но через несколько месяцев я просто перестал об этом думать. Если мой адвокат не сумел найти доказательства ложного обвинения, то какие шансы были у меня? А когда год спустя твой отец умер… — пожал плечами Майк. — Я больше не видел в этом никакого смысла.
От мысли, через что пришлось пройти Чендлеру, что они потеряли, Стефани охватило чувство холодной ярости. Ей хотелось что-нибудь сделать — закричать, заплакать, ударить кулаком обо что-то. Но она только задержала дыхание и облокотилась на оливковое дерево.
— И как долго ты знал обо всем этом?
— Я знал совершенно точно, что именно твой отец сфабриковал это дело, с момента приговора, после которого он выглядел, как кот, проглотивший канарейку. Остальное я выяснил в прошлом месяце, когда случайно встретился с Трэси. — Майк улыбнулся. — Она совсем не изменилась. Все такая же острая на язык, как была тогда.
— Ты бы видел ее в суде!
— Значит, она все-таки стала адвокатом?
— Одним из лучших.
Они совсем забыли об ужине и сели рядышком прямо на траву.
— Почему ты ушла из дома? — спросил Майк.
Стефани охватила дикая паника. Несмотря на то, что она узнала сегодня, все-таки еще слишком рано упоминать о беременности. Может, позже она расскажет ему о Саре. Но пока что ее секрет нужно сохранить в тайне.
— Когда тебя арестовали, больше ничего уже не имело значения, в том числе и колледж, — сказала Стефани, достаточно откровенно. — Когда я сообщила отцу, что хочу поехать в Нью-Йорк и изучать драматическое искусство, он пришел в ярость и потом выгнал меня из дома.
— И тогда ты поехала в Нью-Йорк и стала известной актрисой, как и хотела.
— Только с некоторыми маленькими накладками на своем пути.
