— Кто там? — Женщина разглядывала поздних гостей с явным недоумением. — Что вам нужно? — Тон вдруг изменился:
— Джесс? Гвин? Кэт? Вы… Ну что ж, — смиренно вздохнула Виктория Рейвн, — раз уж вы здесь, думаю, вам лучше войти.
Виктория. Жива и здорова.
Она явно не ожидала приезда подруг и, очевидно, не была осчастливлена подобным обстоятельством.
«Ничего не понимаю», — подумала Гвиннет.
Поставив вещи у ног, они неловко топтались в полутемном холле.
— Мы пытались дозвониться из Обана, — объяснила Джесс.
— Я сняла трубку с рычага. — Виктория крепко зажмурилась, словно пытаясь этим прогнать непрошеное видение.
Открыв глаза, она тем не менее снова увидела трех подруг и поморщилась. — А почему вы вообще приехали?
— По просьбе Танкреди. Он нам позвонил.
Виктория выглядела ошеломленной.
— Тан-кре-ди позвонил? Когда?
— Три дня назад. И говорил очень встревоженно, — ответила Джесс.
— Гвиннет прилетела из Нью-Йорка, — вставила Катриона. — А Джесс проделала свой путь из Мехико.
— Мехико, — эхом повторила Виктория. — Это действительно далеко. — Она сосредоточенно разглядывала подруг, вероятно, пытаясь уловить смысл их приезда. — Но что вам сказал Танкреди?
Джесс глубоко вздохнула. Она была сбита с толку. Неужели их в конце концов одурачили самым глупым образом?
— Он сказал, что мы нужны тебе. Мы приехали помочь.
— Боюсь, что уже не сможете, — покачала головой Виктория.
Ее длинные прямые волосы ярко блестели в свете ламп.
В холле стоял жуткий холод. Тоном, каким запоздало извиняются перед гостями, приехавшими после пятичасового чая, Виктория добавила:
— Спасибо, что приехали, в любом случае очень мило с вашей стороны.
Подруги не знали, что же им делать дальше. Не ждет ли Виктория, что они тотчас развернутся и уберутся восвояси?
— А Танкреди здесь? — спросила Гвиннет. — Может, нам лучше поговорить с ним?
Губы Виктории исказила бессмысленная улыбка.
— Он — наверху. В своей комнате.
Но Виктория и не пошевелилась, чтобы провести подруг к брату.
Гвиннет нервно хрустнула суставами пальцев.
— Могу я подняться? Я знаю, где его комната.
Словно это было только вчера, Гвин представила эту уединенную монашескую комнату с высокими арочными окнами и односпальной кроватью, стол, книги и старинный кувшин с тазом.
— Если хочешь. — Виктория кивнула.
Дверь в комнату Танкреди была закрыта.
Подруги в нерешительности остановились перед ней. Из комнаты не доносилось ни звука.
— Он болен? — спросила Гвиннет шепотом. — Или спит?
Мы не хотим его беспокоить.
— Не обеспокоите. — Виктория открыла дверь, они вошли, и в нос им ударил резкий неприятный запах какого-то дезинфицирующего средства, смешанный с застаревшим «ароматом» плесени и гнили.
Старуха с жидкими седыми волосами поднялась со стула, на котором сидела, и вопросительно повернула к вошедшим каменно-застывшее лицо.
— Все в порядке, Кирсти, — успокоила старуху Виктория. — Это друзья.
Единственным звуком, сопровождавшим их путь до постели, был стук высоких каблуков Гвиннет по голому деревянному полу.
Они встали плечом к плечу у постели и безмолвно уставились на лежавшего на ней человека.
— Но это не… — начала было Гвин.
С первого взгляда это, конечно же, был не Танкреди.
На кровати лежал совершенно изможденный человек: сложенные на груди руки походили на клешни, обтянутые дряблой кожей; волосы — седые, впалые щеки густо покрыты мертвенно-бледными пятнами.
Но это был Танкреди, и он был мертв.
— Сегодня где-то около полудня, — сказала Виктория.
Гвиннет издала слабый невольный страдальческий вздох.
Катриона зажала рот руками и отвернулась.
— Мне так жаль. Я бы никогда не приехала. Мы не знали.
— Разумеется, не знали. Откуда?
Джесс неотрывно смотрела на спокойное, исчахнувшее лицо.
— Как долго он болел?
Виктория пожала плечами.
— Кто знает? Но еще два последних месяца он был не так уж и плох.
В комнате повисло молчание. Как бы извиняясь, Гвин спросила:
— Что это было?
— А что бы вы думали, зная тот образ жизни, который он вел? — раздраженно ответила Виктория. — СПИД, конечно. Надеюсь только, он думал, что это стоит того.
Глава 2
Они сидели в гостиной у оконного выступа, за тем же самым столом, за которым Гвиннет когда-то пила чай с тетушкой Камерон, с той только разницей, что вместо подноса с чайным сервизом на столе стояли стаканы и графин с виски. Путешествие теперь представлялось подругам далеким и таким же нереальным, словно оно было проделано в другое время и кем-то другим.
Кирсти сидела, окаменев, на старинном стуле с гнутой спинкой, слишком маленьком для ее крупной фигуры. Глухим голосом кухарка рассказывала гостям:
— За ленчем все было как обычно. Он даже попросил омлет с грибами и петрушкой, и я поставила на поднос стакан молока… Он так сильно похудел, совсем как мальчишка — кожа да кости… ;
Лицо Кирсти сморщилось в попытке удержаться от рыданий.
Виктория налила стакан виски и вставила его в руку Кирсти:
— Выпей. Тебе полегчает.
Кирсти всхлипнула, выпила, поперхнулась и задумчиво вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Не могу поверить, что его уже нет… Ему было шесть лет, — обратилась Кирсти к Джесс, Гвиннет и Катрионе, — когда он приехал сюда в первый раз. Огромные глазищи, черные волосы и осунувшееся лицо, ни слова не говорившие о том, как они жили в той жаркой стране. Мальчика надо было откормить. Я сказала себе: «Хорошая домашняя пища вернет здоровый цвет его впалым щекам». — Кирсти жалобно вздохнула. — Мистеру Танкреди всегда нравилось, как я готовлю.
— Кирсти нашла его сегодня после обеда, — сообщила Виктория.
Глубоко засунув руки в карманы широких штанов, она подошла к окну. Стоя спиной к присутствующим, Виктория смотрела сквозь двойные стекла на сырую темень за окном.
Окрепшим голосом Кирсти продолжила:
— Я поднялась наверх забрать поднос после ленча. Мистер Танкреди выглядел лучше, чем обычно. Он стоял у комода и сам делал какие-то расчеты, видно, молоко и омлет придали ему сил. Улыбаясь, он взял двух кисок и сказал, что у них шерсть, как ворс на ковре. И еще он сказал, что хочет остаться один и поспать до чая. — Глаза Кирсти наполнились слезами. — Я не видела пузырек. Я не думала. Я не могла поверить, что он может это сделать…
— Доктор дал Танкреди могадон, — перебила Кирсти Виктория, — как успокоительное.
