Если бы мысли Гвиннет не были заняты Фредом, она, несомненно, почувствовала бы себя очень неуютно в подобном соседстве.
Тем не менее юноша не стал захватывать самолет. Ребенок уснул. Полет прошел без происшествий, и они приземлились в Лондоне точно по расписанию. Погода в Лондоне была тихая и влажная — точно такая же, как сутки назад.
Взяв такси, Гвиннет назвала адрес Фреда в Ислингтоне.
— И поднажмите, — попросила она шофера.
Джесс прилетела в Сан-Франциско в половине четвертого дня. Первым делом она позвонила Янгбладам в Напу.
К телефону подошла «милая», не сразу сообразившая, кто звонит.
— О-о-о, Джесс, дорогая, какой сюрприз!
— Вы все еще хотите купить дом?
— Что такое, дорогая?
— Дом. Вы все еще хотите его купить?
— Ну-у-у… да… разумеется, дорогая… но…
Джесс живо перебила лепет «милой».
— Это так неожиданно… я немного вздремнула… Доктор сейчас в бассейне… жара, знаете, за тридцать…
— Прекрасно. Я буду у вас через два часа.
Документ получился неформальным, написанным от руки, но на нем стояли подписи «милой» и «доктора», что было вполне достаточно, чтобы убедить Рафаэля. Джесс казалось ужасно важным представить Геррере что-то более конкретное, чем простой треп о благих намерениях.
Возвращаясь в Сан-Франциско сквозь дышащую жаром темень, полностью открыв окна взятого напрокат автомобиля, лобовое стекло которого было сплошь замазано разбившимися об него ночными жуками, Джесс думала о том, как прилетит завтра рано утром в Мехико, как удивится не успевший еще уехать в свой госпиталь Рафаэль, когда она покажет ему акт о продаже.
— Я люблю тебя, Рафаэль. Я хочу выйти за тебя замуж. Я продала дом в Калифорнии — видишь? И я намерена устроить себе студию здесь, в Мехико. А в домике в Сан-Мигеле мы будем жить по уик-эндам или в отпуске.
А Рафаэль скажет ей:
— Слава Богу, Джессика, ты немного поумнела. Хотя ждать этого пришлось довольно долго.
Они рассмеются. Потом займутся любовью. Потом она весь день проспит в разворошенной постели, все еще хранящей тепло его тела. Потом он вечером вернется домой, и они снова займутся любовью.
А в подходящий момент Джесс поговорит с Рафаэлем о Виктории Рейвн.
Они вместе придумают, какое место будет наиболее подходящим для Виктории, где она сможет реализовать все свои недюжинные способности.
Возможно, романтически мечтала Джесс, Виктория снова встретится с Карлосом.
В Лондоне, стоя в полуоткрытых дверях, Синтия выглядела весьма враждебно.
— Какого хрена вам здесь надо?
Ее всклокоченные розовые волосы, ее ресницы, слипшиеся ото сна, были омерзительны. Но Гвин больше всего бесил надетый на скорую руку черный свитер с чужого плеча — свитер Фреда. Синтия зевнула и, потянувшись, подняла вверх руки: свитер приподнялся, и Гвиннет увидела мышиного цвета треугольник волос на лобке. г — Я хочу видеть Фреда.
— Не-а, нельзя. Он спит.
Из комнаты донесся требовательный голос Фреда:
— Кто там, Син?
Девчонка почесала розовую голову и с вызовом посмотрела на Гвиннет.
— Никто. Спи дальше, лапочка.
— Как это, черт возьми, никто?!
Гвин протиснула плечо в дверь, Синтия отступила на шаг, но не поддалась.
— Эй! Не имеешь права! — Она в ярости встала на пути Гвиннет. — Не фига тебе здесь делать! — Синтия с силой толкнула Гвиннет в грудь. — Вали, откуда пришла!
Гвиннет схватила Синтию за запястья и отшвырнула в сторону. Девчонка снова набросилась на нее, пытаясь вцепиться ногтями в лицо. Гвиннет без труда увернулась, захватила в ладонь клок сальных волос, оттянула голову противницы назад и смачно заехала ей в ухо.
Синтия завизжала и принялась лягаться грязными босыми ногами.
— Гребаная сука!
Гвиннет ударила ее в живот.
— Прочь с дороги, ты, малолетняя потаскуха, или я за себя не отвечаю! — Она в бешенстве рванулась к Фреду.
— Фред! Вышвырни ее отсюда! Она мне кровь пустила!
Эта носатая падла из Нью-Йорка! Она избила меня, Фред! — И, чуть подумав, возмущенно добавила:
— И обозвала потаскухой!
Фред сидел на развороченной постели в углу студии, прикрыв простыней голую грудь, на лице его застыло потешное выражение ужаса.
— Джинджер!
— Нам нужно поговорить. Прямо сейчас. — Гвиннет махнула рукой в сторону пронзительно ноющей девчонки. — Скажи ей, чтобы немедленно убиралась.
Фред не спускал глаз с лица Гвиннет.
— Ладно, Син, заткнись. Оставь нас одних на время. И надень трусы, — подумав, добавил он.
Из кухни понеслись звуки падающей посуды и разбитого стекла, после чего наконец раздался грохот закрывшейся входной двери, такой сильный, что содрогнулись стены и окна.
Фред и Гвиннет не обратили на это ни малейшего внимания. Они молча смотрели друг на друга.
— Ну хорошо, — заговорил наконец Фред. — И что дальше?
— Я хочу быть с тобой. Без тебя моя жизнь бессмысленна.
По лицу Фреда нельзя было понять, что он чувствует.
— Прекрасно. Но это не игрушки. Я ведь говорил тебе, не так ли, дорогая, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Но не для меня.
Гвиннет села на кровать. Она взяла Фреда за плечи и раздраженно встряхнула его. Он что, не слышит?
— Но это не синица. Это твой чертов журавль! — Гвиннет словно проснулась после долгого мечтательного сна и обнаружила, что действительность гораздо лучше, особенно если она означала проснуться в ночи рядом с любимым, которого ты готова беречь и который готов беречь тебя. — Фред, ты должен понять.
Фред пристально посмотрел на Гвиннет, протянул руку с длинными пальцами, испачканными вокруг ногтей синей краской, и погладил Гвин по щеке.
— Ты так считаешь, любимая?
Гвин кивнула.
— Тогда — ладно, — сказал Фред Смит. — Оставим это и будем жить. — Он простер руки:
— Иди ко мне.
Гвиннет заколебалась. Она была уверена, что постель пахнет Синтией.
— Не здесь.
Фред приподнял бровь и кивнул:
— Ты права. Знаешь, что я тебе скажу: позвони своей подружке — леди Кэт и подыщи нам укромное местечко, где бы мы могли несколько дней потрахаться. И поскорее.
Джесс нетерпеливо пробивала себе дорогу в терминале аэропорта Мехико, стараясь не отставать от огромного детины, галопом несущегося с ее багажом к выходу.
Она дала носильщику немыслимые чаевые, за что и была вознаграждена сверкающей улыбкой
