Даймонд принял душ и направился в комнату для медитации, расположенную в центре его дома- пирамиды и не имеющую окон, где сел на черный ковер, принял позу «лотоса» и привел свою психику в состояние углубленности и сосредоточенности. После этого, переодевшись в легкие хлопковые слаксы и рубашку из махровой ткани, он вышел во внутренний садик и немного погулял среди аккуратно расставленных скульптур и фонтанчиков с журчащей водой, потягивая при этом охлажденный перье.
Огромный оранжевый диск солнца соскальзывал за кромку горизонта, пока не превратился в полусферу цвета расплавленного золота.
Это время дня Даймонд любил больше всего, эти полчаса мира и созерцания, пока не появится его слуга Хамура с легким, изысканным обедом, после которого он направится в проекционную комнату, расположенную рядом с медитационной, и будет смотреть что-нибудь из своей богатой фильмотеки. Сегодня это один из его любимейших фильмов — «Мальтийский сокол».
Солнце превратилось в блестящую точку и исчезло за горизонтом, на землю спустились сумерки. И сразу же появился Хамура, выкатывая тележку, уставленную хрусталем, фарфором, с овальным плоским блюдом, закрытым крышкой, и бутылкой «Мерсо» в серебряном ведерочке со льдом.
Он сервировал одно место за столом из кованой мягкой стали со стеклянной столешницей и зажег торшер в виде стилизованной стальной женщины, поддерживающей поднятыми вверх руками плафон в виде цветка. Торшер был чисто декоративным, но хорошо гармонировал со всем остальным интерьером. Хамура выдвинул стул, чтобы Даймонд сел, и закрыл его колени большой льняной салфеткой, затем положил ему на тарелку несколько полосок сырого тунца, большую креветку, слегка припущенную в оливковом масле с чесноком, немного риса, смешанного с морскими водорослями, налил вина, улыбнулся и слегка согнулся в поясном поклоне.
— Подай мне телефон, Хамура, — попросил Даймонд.
Телефон был подан, слуга снова поклонился и бесшумно исчез, мягко ступая по каменному полу.
Даймонд сделал глоток вина, посмотрел на сгущающиеся сумерки, и на него нахлынули воспоминания. Он вспомнил Вэнджи Селлорз, семнадцатилетнюю дочь проповедника из Техаса, с ее соломенного цвета волосами и огромными дымчатыми глазами — сырую глину, из которой он вылепил кинозвезду и, по общему мнению, самую красивую женщину в мире; богиню, которая в один прекрасный день сбежала с ренегатом- директором в какую-то общину в Нью-Мексико сниматься в каком-то дефективном фильме, который, как они считали, должен был стать фильмом века.
Только съемка превратилась в наркотический кошмар. Директор вскоре покончил с собой, бросившись с утеса, а Вэнджи отправилась в долгое путешествие, из которого уже никогда не вернется.
— У Сента проблема, — сказал Арни. — Он в Санта-Пауле. — Разъяснив при этом, что Санта-Паула — это федеральная тюрьма в штате Герреро.
Даймонд мрачно улыбнулся, вспомнив, как, захлопнув дверцу машины, с удивлением посмотрел на Арни.
— Как он там оказался? — спросил продюсер.
И естественно, причиной были наркотики. Джона Сента приговорили к пятнадцати годам тюрьмы за контрабанду, хранение и торговлю наркотиками, но, как пытался объяснить Арни, произошла чудовищная ошибка, и Джон Сент не виноват.
— И именно меня ты выбрал, чтобы вытащить его из тюрьмы. Значит, ты меня плохо знаешь, Арни. Вызволяй сам своего мистера Сента.
— Я пытался! — кричал Арни. — Я пытаюсь это сделать вот уже два года, но кто меня будет слушать, зная о моем прошлом? Послушайте, он ничего не знал об этом порошке. Он…
— Пожалуйста, Арни, оставь меня в покое и никогда больше не пытайся связаться со мной. Никогда.
Охранник открыл тяжелую стеклянную дверь, пропуская его в вестибюль.
— Доброе утро, мистер Даймонд.
Даймонд вошел в здание, не обращая внимания на кричавшего Арни.
— Послушайте, это была его…
Дверь бесшумно закрылась, оборвав Арни на полуслове.
Даймонд закончил обед, задумчиво посмотрел на торшер в виде нимфы, налил себе в стакан вина, и рука его потянулась к телефону.
Даймонд нажал на кнопку с цифрой два. На том конце взяли трубку, и он, не называя себя, сказал:
— Мне нужна информация. Полное досье на Джона Сента. Ему приблизительно двадцать пять лет, он сын Спринг Кентфилд. Все до мельчайших подробностей.
Прихватив с собой бутылку вина, стакан и конверт, Даймонд прошел в просмотровый зал и плотно закрыл за собой дверь.
«Мальтийский сокол» уже был заправлен в проектор, и все приготовлено к просмотру. Однако Даймонд вынул пленку и положил ее на полку.
Вместо предыдущего он зарядил в аппарат фильм «Образ Терри». Пустая, претенциозная картина в черно-белом варианте. Фильм сняли в 1962 году, и для этого понадобились один фотограф, три модели и желание сделать фильм.
Действие происходило в основном в нью-йоркской подземке. Самыми ценными в этом фильме были кадры с Вэнджи Селлорз. Пока они мелькали, Даймонд вынул из конверта книгу комиксов и открыл страницу, где Старфайер пряталась за наносным песчаным баром.
Когда на экране появилась Вэнджи, Даймонд посмотрел на жену, затем на Старфайер, снова перевел взгляд туда и обратно и удовлетворенно кивнул головой.
Глава 15
Стояла удушливая жара, тело Сента стало мокрым от пота.
Он прислонился к тонкой перегородке камеры и с трудом дышал. Липкий воздух пропитался омерзительными запахами, рассвет был зловеще багряным, лучи солнца, проникая через узкую, расположенную под самым потолком решетку, окрашивали противоположную с растрескавшейся штукатуркой стену в красный цвет.
Беспокойный сон Сента прервал ужасный крик, за которым последовали глухие удары и леденящий душу смех.
Эль Бурро, как всегда, лежал около гальюна, который представлял собой открытую канализационную трубу, покрытую по краям ржавчиной и разлагающимися экскрементами. Бето, крепко ухватив его за волосы, бил беднягу головой о стену. Эль Бурро был сумасшедшим бродягой и испускал вопли в самое неподходящее время. Бето — предводитель уличных гангстеров и убил немало людей, остальные трое сокамерников были ворами. Сейчас они лежали на своих бетонных нарах и грязно ругались, выражая недовольство, что их так рано разбудили.
Сент зажал руками уши в тщетной попытке не слышать этих ужасных криков, и волна отчаяния в тысячный, миллионный раз захлестывала его. Он останется здесь навсегда, всеми брошенный и забытый, его миром будут эта грязная камера и эти ужасные люди; он будет жить здесь, пока не умрет или не сойдет с ума, как Эль Бурро.
Сумасшедший завыл снова. Бето зажал ему рот и, размахнувшись, ударил по лицу. Воры громко захохотали. Красные лучи солнца закончили свое путешествие по стене, и в камере вновь стало сумрачно. Сквозь вой и смех Сент услышал металлический лязг и хриплые крики.
Пришел тореро.
«Эль торо» — так с издевкой заключенные называли отвратительное варево, заправленное кусочками гнилых овощей и мелких хрящиков, которое вместе с маисовыми лепешками составляло их дневной рацион. Его развозил на грязной тележке и маленькими порциями плескал в их миски тореро, здоровенный детина со сломанным носом.
Дверь их камеры широко распахнулась. Грязные тела, словно крысы, рванули к двери. Сент слышал топот босых ног по каменному полу. Он побежал за ними, ничего не видя в темноте. Когда зовет тореро, все должны спешить на его зов, иначе останутся голодными.
Сент бежал, бежал и бежал, преследуемый воем сумасшедшего.
Он старался бежать быстрее, но крики и вой становились все громче.
Кто-то звал его по имени:
