пока хватит сил… Заснуть на этой великолепной груди, а потом проснуться и снова любить ее, впиваясь в каждую клеточку этой роскошной кожи…
Но это не все. Он хотел большего. Он хотел узнать ее всю. Узнать по-настоящему. Хотел видеть ее улыбку по утрам. Он хотел обладать ею. Содержать ее. А она уезжает через три недели…
Внезапно Дэвид осознал, что видит в ней не только женщину. Обычно он оценивал женщин с точки зрения агента, независимо от того, собирались они стать его клиентками или нет. Так, наверное, фотограф оценивает всех людей с точки зрения их фотогеничности, игры света и тени.
Изабель повернулась, почти задев его грудью. Посмотрела ему прямо в глаза. Лучезарно улыбнулась. У Дэвиса пересохло во рту.
— Если я вам скажу, что я собираюсь делать, вы будете очень смеяться.
— Попробуйте.
Несколько секунд она молча смотрела на него.
— Я хочу играть в кино. И не просто играть. Я хочу стать звездой. И я совсем не стремлюсь обратно в Англию. Ну, что же вы не смеетесь?
Как будто электрическая лампочка в тысячу ватт разорвалась в его мозгу. Образы, нарисованные вожделением, потускнели, в нем заговорил холодный голос профессионала. Конечно, она станет звездой. И конечно же, другие мужчины почувствуют к ней то же самое, что сейчас ощущает он. Все мужчины в Америке. Во всем мире… Да он же видел, как они все смотрели на нее только что. Даже сам Холл Дженнингс не остался равнодушным. А Дэвис готов был поспорить с кем угодно, что Холл в жизни не смотрел ни на одну женщину, кроме жены.
Сердце громко колотилось у него в груди. Дыхание перехватило. Чувствуя непривычную тяжесть, он потянулся к ней. Положил руки ей на плечи. Долго смотрел в ее лицо, в ее суженные от решимости глаза.
— Что-то я не слышу, чтобы кто-то здесь смеялся, — очень тихо произнес Дэвис.
Глава 3
В пятнадцать минут третьего знойным субботним днем Кристиан и Томми встречались с Энджи Шварц и Лэрри Стивенсом в финальной игре турнира юниоров.
Для Кристиан вся неделя прошла в непрерывном радостном возбуждении. Каждый день они с Томми выигрывали очередной раунд. Каждый вечер Томми угощал ее кока-колой с гамбургером или пиццей и ровно в девять часов привозил домой.
— Ей надо как следует выспаться, миссис Дженнингс. Завтра у нас опять трудный день.
Вчера вечером он в первый раз поцеловал Кристиан.
— Мы с тобой классная команда. А ты отличный партнер. Мы им покажем! Вот увидишь.
Весь мир для Кристиан сейчас сосредоточился на красном гравии корта, испепеляющей жаре, устрашающих фигурах Энджи — мускулистой, решительно настроенной блондинки — и Лэрри, ростом в шесть футов и три дюйма, с ногами, похожими на стволы деревьев, с броском сильный, как удар пули. Кристиан знала наверняка, что опозорится перед ними. Ей казалось, что ее сейчас вырвет, хотя она ничего не ела. Победа на этом турнире так много значила для Томми. Он так надеется на нее.
А она его подведет. Кристиан в этом не сомневалась.
Конечно, он хорошо воспитан и ничего не скажет, но все равно не сможет подавить гнев и разочарование.
Нет, лучше умереть. Когда все кончится, она уползет куда-нибудь подальше от людских глаз и покончит с собой.
Слава Богу, Изабель здесь. Сидит в первом ряду рядом с Марджи Дженнингс. Кристиан не решалась взглянуть на сестру, но лицо Изабель стояло перед ее мысленным взором. Кристиан ясно представляла себе эти голубые глаза, которые могли излучать тепло летнего неба или сверкать, как холодная сталь. «Действуй же! — слышала она голос Изабель. — Не раскисай. Ты можешь победить!»
Еще, слава Богу, нет Стюарт. Кристиан совсем не хотелось позориться при ней. Как хорошо, что ее в последнюю минуту пригласили куда-то в Малибу, и она умчалась в своем маленьком «альфа-ромео».
Раздался звук, похожий на выстрел. Это Лэрри послал первый мяч. Кристиан автоматически пригнулась, почти припала к земле, изогнулась и послала мяч Энджи.
Потом бросилась вперед, к сетке, присоединилась к Томми. Как раз вовремя, чтобы перехватить ответный бросок Энджи. Изящно перехватила мяч и мощным ударом послала его на другой конец корта к ногам Лэрри.
Томми принял ответный бросок от Лэрри. Сделал обманное движение назад. С приветом, пятнадцать.
С ослепительной улыбкой Томми обернулся к Кристиан. В немом восхищении она улыбнулась в ответ.
Может быть, они все-таки сделают эту игру…
В пятнадцать минут четвертого солнце неподвижно стояло на белом от зноя небе, прямо над их головами.
Майки юношей насквозь промокли и потемнели от пота.
Плечи, грудь и лоб Энджи блестели, белокурые волосы прилипли к голове. Лишь Кристиан выглядела свежей и даже аккуратной. Без устали металась по корту, забыв обо всем на свете. Щеки ее пылали, но в остальном — ни малейших признаков утомления. Из трех игр первого сета они с Томми выиграли одну.
