иначе как «мисс Посредственность».
По ночам ей теперь постоянно снились кошмары.
Будто она сидит, скорчившись, в тесном темном ящике, крышка которого медленно опускается ей на голову.
А из-за стены доносится громкий презрительный хохот отца.
После занятий, когда наступало время возвращаться домой, Кристиан чувствовала, как внутри у нее все сжимается в тугой узел, становится трудно дышать. Порой, не в силах этого вынести, она садилась в автобус — любой — и ехала до конечной остановки, в дальнюю часть города. Смотрела в запыленные окна кафе, как водители и кондукторы автобусов пьют чай из больших белых фаянсовых чашек. Как бы ей хотелось быть такой же, как они.
Дома отец орал на нее и бил по лицу за непослушание.
Арран пыталась вмешиваться, но бесполезно.
— Оставь ее в покое!
— А ты не смей так разговаривать с отцом! — кричала мать.
— Не показывай, что боишься его, — учила сестру Арран. — От этого он еще больше распускается.
Кристиан представить себе не могла, что бы она делала без Арран. И без мыслей об Эрнесте Уэкслере, чью визитную карточку она постоянно носила при себе.
— Давай-ка поговорим о твоем мистере Уэкслере, — сказала однажды Арран, сидя на постели, скрестив ноги.
Рассказ Кристиан еще раньше буквально потряс ее, и теперь она снова и снова заставляла сестру повторять его, боясь упустить какую-нибудь важную деталь.
— Ух ты! Томми ведь и впрямь мог бы тебя изнасиловать, если бы не этот твой приступ! А что, у них в Голливуде в самом деле есть такие спальни? Вот здорово!
Но больше всего поразил ее воображение, конечно, мистер Уэкслер.
— Ты думаешь, он из мафии?
— Но он же не итальянец. Он из Монте-Карло.
— Может быть, он из международной мафии. О, Крис, как это интересно!
— Да, он носит с собой пистолет, но только для самозащиты.
— Вранье. Готова поспорить, у него на службе есть профессиональные убийцы. Знаешь, когда он приедет в Лондон, обязательно поговори с ним насчет работы.
Кристиан уставилась на сестру.
— Но я же ничего не умею.
— Да ладно тебе. Главное, не слушай отца. Сколько раз можно повторять?
— Вам хорошо говорить, тебе и Изе. А я даже не могу научиться печатать на машинке. Я мисс Посредственность.
Арран возвела глаза к потолку.
— Нет, я сейчас закричу… Послушай, Крис, скажи, почему ты так бережешь его карточку и почему вычеркиваешь в календаре дни, оставшиеся до февраля?
Кристиан в растерянности молчала.
— Наверное, потому, что мне будет легче, когда я узнаю, что он в Англии.
— Ну вот что, — решительно сказала Арран, — когда он приедет, ты обязательно ему позвонишь.
— Да он меня даже и не вспомнит.
— Значит, ты ему напомнишь. А для чего же еще он оставил тебе свою визитную карточку? — Внезапно ей пришла в голову новая мысль. — Крис, а может быть, он хочет сделать тебя своей любовницей?
— Меня?! Да ты что! — Впервые за несколько месяцев Кристиан расхохоталась. — Ой, Арран, не смеши.
Она не сомневалась в том, что у Эрнеста Уэкслера самые изысканные, необыкновенные любовницы. Они носят черные вечерние платья, от них пахнет духами «Джой», и говорят они хрипловатыми, прокуренными голосами.
— Никогда нельзя знать, — спокойно ответила Арран. — Значит, так: февраль наступит через шесть недель. Ты ему обязательно позвонишь. Это твой шанс. — Она взглянула на Кристиан и безжалостно добавила:
— А знаешь, по-моему, твои припадки усилились.
На секунду Кристиан почувствовала знакомый шум в голове. Опустила глаза, молча кивнула. Некоторое время обе молчали.
— Если ты сама ему не позвонишь, — решительно проговорила Арран, — тогда я это сделаю. Тебе нельзя здесь оставаться.
14 февраля 1971 года Кристиан навсегда покинула родительский дом. Это произошло только благодаря Арран, которая тщательно все спланировала, даже день отъезда.
В колледже все кипело и бурлило. Сама Арран получила любовную записку следующего содержания:
«Хочу трахать тебя до тех пор, пока не вытрахаю все мозги».
Она нервно хихикала всю дорогу до станции.
— Представляешь, Крис, он собирается вытрахать все мои мозги!
Ей ничего не оставалось как смеяться. Иначе придут слезы, и их уже не остановить.
— Вот тебе журнал, Крис. Надо же что-то читать в дороге. Это «Вог». И давай поторапливайся, иначе опоздаешь на этот чертов поезд.
Девушки подошли к платформе. Было уже почти девять часов утра, однако из-за свинцовых туч рассвет все никак не наступал.
Они остановились у доски с расписанием. Поезд до Лондона, Кингс-Кросс, отправлялся в 9.50 от седьмой платформы.
«Когда же я снова увижу тебя…» — в тоске думала Арран.
Из дальнего конца платформы к ним направлялся кондуктор, решительно захлопывая на ходу двери вагонов. Арран пришла в голову мысль, что нет ничего более категоричного, чем звук захлопывающихся дверей.
— Проходи, лапушка, — сказал контролер из будки у входа на платформу. — Если тебе нужен этот поезд, лучше поторопись.
«Она никогда не вернется домой», — думала в это время Арран.
Кристиан внезапно разрыдалась и кинулась сестре на шею.
— О, Арран!
— Все нормально. — Арран сама с трудом сдерживала слезы. — Прекрати, слышишь? Давай иди, Крис.
И ради Бога, не раскисай! Это твой шанс. Не упускай его.
— Нет, я не могу!
— Ерунда, все ты можешь. И сделаешь, иначе я никогда больше не буду с тобой разговаривать.
Поезд дернулся, выпустил струю пара.
— Давай заходи, милашка, — проговорил контролер.
— О Арран…
— Да иди же ты!
Арран подтолкнула сестру к будке контролера. Кристиан затравленно взглянула на нее, утерла нос тыльной стороной ладони и пошла к поезду. Раздался свисток кондуктора. Арран смотрела, как сестра бежит по платформе. Вот она вскочила в ближайший вагон, кондуктор захлопнул за ней дверь. Вздрагивая и покачиваясь, поезд тронулся.
Арран стояла у выхода на платформу, пока поезд не скрылся из виду. Сестра уехала в Лондон, к Эрнесту Уэкслеру. Навстречу своей судьбе… Арран стояла неподвижно, не замечая, как слезы катятся по щекам.
— Да-а-а, прощаться всегда тяжело, — услышала она ласковый голос контролера. — На вашем месте я бы пошел куда-нибудь выпить чашку хорошего чаю. Наверняка полегчает.
