Появился непроницаемый Широ с бутылкой шампанского в ведерке со льдом, двумя запотевшими серебряными бокалами и прочими загадочными предметами, включавшими черное стеклянное зеркало, золотую свирель, табакерку, украшенную драгоценными камнями, и зловещего вида нож, острый, как лезвие бритвы, с ручкой, также украшенной драгоценностями. Стив открыл шампанское, налил в бокалы, поставил бутылку обратно в ведерко, обернув ее салфеткой.
— Включи джакузи, когда пойдешь мимо, — крикнул он вдогонку слуге.
Тот молча наклонил голову в ответ.
— Ванная комната тебе наверняка понравится, — обратился Стив к Кристиан. — Это моя самая последняя экстравагантность. Лежу в ванной и воображаю себя Нероном. — Он открыл табакерку. — Правда, хороша? Турецкая.
С этими словами он достал из табакерки ложечкой немного белого порошка и насыпал на черное зеркало.
Потом взял нож и начал перемешивать порошок. Потом аккуратно разделил то, что получилось, на четыре равные части.
— Тебе играть первой, — небрежно обронил он и протянул Кристиан золотую свирель.
Она по весу почувствовала, что дудочка действительно из чистого золота.
— Я же сказала, что кокаином не балуюсь.
— А сегодня попробуешь. Тебе нужно зарядиться энергией. Сегодня ночью спать не придется.
«Будь осторожна, он отъявленный развратник. Но теперь-то ты можешь за себя постоять».
Кристиан мысленно усмехнулась. Что сказала бы Изабель, если бы узнала, что она все еще девственница?
— Положи палец на другую ноздрю и осторожно вдыхай. Только вдыхай, ничего больше. И, ради Бога, не чихай.
В горле появился едкий привкус, как от лекарства.
Губы онемели. Во всем теле ощущался жар. И легкость.
Она откинулась на подушки, смотрела на сверкающие огни в долине. Стив, абсолютно голый, наблюдал за ней.
Стройный, крепкий, мускулистый.
— Ты всегда ходишь дома без одежды?
— Большей частью. Поэтому у меня в доме всегда включено отопление. Ты бы тоже лучше разделась.
Жалко, если испортишь платье. Это ведь от Валентине?
Кристиан невольно рассмеялась при мысли, что Стив — второй мужчина в ее жизни, который увидит ее обнаженной. Она не испытывала ни волнения, ни страха перед тем, что должно сейчас произойти. Только любопытство. И еще она ощущала необыкновенную силу и легкость.
Стив собрал бутылки и бокалы.
— Давай, давай, раздевайся. Пойдем в джакузи.
Больше всего люблю трахаться в воде.
Через несколько минут, сидя с широко раскинутыми ногами на флорентийской мозаичной плитке с Кристиан на коленях, он задохнулся от изумления.
— Господи Иисусе!
Вода пузырилась, шипела и лопалась миллионами крошечных жгучих пузырьков. Кристиан, казалось, чувствовала каждый из них на своей коже.
— В чем дело?
— Я думал, что меня уже ничем не удивишь в этой жизни. Но ты меня удивила. Кристиан Петрочелли, ты девственница!
— Я знаю.
— Вот это подарок! Я думал, во всем мире не осталось ни одной девственницы старше одиннадцати лет.
А ты двадцатилетняя женщина, побывавшая замужем.
Он изогнулся, достал бутылку, наполнил бокалы шампанским.
— Это надо отпраздновать. За тебя. А в чем дело? Он «голубой»?
— Нет.
— Импотент?
— Да, можно сказать и так.
— Ну что ж… Тем лучше для меня. «Позволь же показать тебе, как можно любить», — перефразировал он цитату. — Все сто двадцать пять способов. Я тебя предупреждал о том, что это будет длинная ночь.
Кристиан вскоре обнаружила, что кокаин действует на нее странным образом — одновременно возбуждает и успокаивает. Вода и искусные руки Стива сделали свое дело — она почти не почувствовала боли.
Она отдыхала в его руках, обвив ногами его бедра в воде, ощущая его внутри себя, теплого и сильного, в точности такого, как она и ожидала. Она чувствовала себя одновременно связанной с ним и бесплотной.
Он с жизнерадостной улыбкой наблюдал за ней.
— Ну, как оно для начала?
— Я и не ожидала, что будет так легко.
— Это и не должно быть трудно. Подожди, тебе еще понравится. Увидишь, какое это удовольствие.
Он сцепил руки вокруг ее бедер. Начал двигать ее в воде, вперед, назад.
— Да, это приятно! — выдохнула Кристиан. — Очень приятно.
Неожиданно она рассмеялась, глядя на него, лежащего на изразцах, с мокрыми волосами, прилипшими к черепу.
Он усмехнулся в ответ:
— Я хочу, чтобы ты кончила, бэби. Знаешь, это в самом деле нечто — кончить в первый раз. Следи за моими руками. Смотри, что я буду с тобой делать. Думай о том, что чувствую я там, внутри тебя.
Он стал перемещать ее на себе, вверх, вниз, вперед, назад. Тело ее становилось все тяжелее, напряжение внутри росло, а вместе с ним росло и то ощущение…
Поставленный актерский голос Стива, сейчас немного хриплый, открытым текстом говорил о том, что она чувствует, что чувствует он и что он делает с ее телом. Потом ее залила горячая темная волна, все вокруг распалось на части, она услышала свой крик. А он оставался внутри нее, все такой же напряженный и твердый. Он тянул ее на себя. Кристиан без сил упала на его мощную грудь, гордая собой.
Через некоторое время он оторвался от нее, качаясь на спине среди пузырящейся воды. Член его, все еще твердый и напряженный, вставал над водой.
— Возьми меня в рот. Вот умница. Дам тебе передышку для первого раза.
Он направлял движения ее головы, губ и языка. Блаженно вытягивался, извивался на ступенях бассейна.
— О-о-о, молодец… продолжай, продолжай, бэби.
Знаешь три самых распространенных вида лжи? «Я позвоню тебе завтра», «твой чек придет по почте» и «я не кончу тебе в рот». Ну так вот, я никогда не вру.
Он крепко прижал ее голову к себе, откинулся на мокрых ступенях и излился в нее мощными струями, с волчьим воем.
Прошел час. А может быть, два. Или три. Кристиан достигла высшей степени нервного возбуждения. Она была вне себя. Она словно наблюдала за двумя незнакомцами в момент совокупления. Сквозь горячий пар она видела их в огромном зеркале, тянувшемся во всю стену. Два незнакомца, гладкие, загорелые, с прямыми волосами и карими глазами. Тела отсвечивают золотом в приглушенном свете джакузи. Как будто издалека видела она изгиб спины Стива, его плечи, его коричневые руки на своей груди. Эти незнакомцы казались ей прекрасными.
— Ты совсем не в моем вкусе, — неожиданно пробормотал Стив. — Вот Изабель — совсем другое дело.
Я люблю титьки и пышный зад. У тебя нет ни того, ни другого. Ты как мальчишка. Все равно что я бы
