Никому не придет в голову связать нас друг с другом. Во-вторых, парни из моей группы думают, что я путешествую по свету. Я сказал им, что отправился в странствия по всему миру. В третьих, барабанщик сам покинул Лондон. Он переехал в Лос-Анджелес, чтобы скрыться от налоговой инспекции. В четвертых, я не укажу на этой прелестной открытке обратный адрес. В пятых, я даже не стану подписывать её, чтобы ты не волновалась. Ты наконец успокоилась?
Он улыбнулся, и я внезапно почувствовала себя дурой.
– Извини, Том. Я сегодня немного нервничаю.
– Это понятно, принимая во внимание то, что мы собираемся вскоре сделать.
– В этом-то и заключается проблема. – Я посмотрела на опустевший пляж Постигель, на возвышающиеся вдали горы. – По-моему, нам следует отложить это на некоторое время.
– Отложить? – Он перестал улыбаться. – Почему?
– Я говорила тебе. Я не смогла найти завещание Харри. О, я отыскала его бумаги. Свидетельства о браке и смерти Сары, его паспорт. Но не завещание.
– Где же оно, по-твоему?
Я прислонилась к каменной стене и закурила 'бизонт'.
– Вероятно, у его адвоката в Англии. Это нам ничем не поможет.
– Точно. – Том нахмурился. – Не нравится мне это, Алексис. Совсем не нравится.
– А мне, думаешь, нравится? Но я – не волшебница. Я не могу достать завещание, если его тут нет.
Он затянулся моей сигаретой. Эта его привычка бесила меня. Если он хочет курить, почему не зажжет собственную сигарету? Я поняла, что в последнее время меня стали раздражать многие привычки Тома. Даже секс с ним становился скучным, мне самой приходилось предлагать нечто новое. Он то ли не обладал воображением, то ли был слишком робким для совершения первого шага. Я не знала, в чем тут дело, и, по правде говоря, не хотела это знать.
Я чувствовала, что повторяется происшедшее в Лондоне – я стремительно теряла интерес к Тому. Удивительно, как способны дублироваться любовные ситуации. Человек, волновавший вас когда-то, снова окажет такое же воздействие после многолетней разлуки. И наоборот – тот, кто нагонял на вас скуку, снова вызовет её.
Неужели все действительно так просто? – спросила я себя.
Возможно, я должна была пресытиться Томом, разлюбить его и в конце концов бросить, потому в глубине души знала, что никогда не смогу убить Харри.
– Una peseta par los pensamientos,[74] – сказал Том.
– Они не стоят песеты. Я думала о том, как заставить Харри сказать мне правду о его проклятом завещании. Но пока что мне ничего не пришло в голову.
– Забавно. Я размышлял о том же самом. Интуиция подсказывает мне, что он говорит правду и на самом деле отписал мне половину.
– Что именно дает тебе такую уверенность?
– Просто я это чувствую, – с вызовом произнес он. – К тому же я устал болтаться здесь в ожидании. Давай все сделаем как можно быстрее. Что бы ни значилось в завещании.
– По-моему, это неважная идея. – Я потушила «бизонт». – Бессмысленно убивать Харри, чтобы потом остаться ни с чем.
– Ни с чем? В любом случае мы будем вместе, верно?
Я с любопытством посмотрела на него. Он не шутил. Он говорил серьезно. Я поежилась, несмотря на мою шубку из шиншиллы и шерстяные штаны.
– Почему бы нам не вернуться домой? – предложила я. – Становится холодно.
– О'кей. Мы можем поговорить в машине.
Как долго мне удастся удерживать Тома? Терпение не относилось к числу его главных достоинств. Судя по его словам, он спешил осуществить наш план, даже не располагая доказательствами того, что является наследником Харри. Очевидно, он стремился заполучить не столько деньги, сколько меня.
Эта перемена в настроении Тома представила ситуацию в новом свете, и я испугалась… того, что если я буду тянуть резину, он постарается утопить Харри без моей помощи.
– Сегодня четверг, – сказал он. – Давай назначим дату. Как насчет понедельника?
Он говорит таким тоном, словно речь шла о посещении кинотеатра.
– Почему именно понедельник?
– Потому что это первое декабря, начало нового месяца и нашей новой жизни. Что скажешь?
Я могла спасти Харри, только притворившись, что согласна с Томом.
– Если понедельник устраивает тебя, дорогой, значит, сделаем все в понедельник.
Мы ехали через сосновый бор. Свежий запах напомнил мне о Пилгрим-Лейке. Когда мы с Харри впервые занимались любовью, я сказала ему, что он пахнет сосной. А сейчас я сидела возле человека, собиравшегося убить Харри. Нет, не просто возле человека. Возле моего любовника и соучастника преступления.
– Значит, решено, – радостно произнес он.
– Да. Конечно.
