– Сара очень устала. Мы попросили принести еду в наш «люкс».
Мое сердце сжалось ещё сильнее.
– Харри, почему так важно, чтобы ты и Сара оказались в одном отеле со мной и Иэном?
– Потому что мы станем близкими друзьями, – произнес мой брат тоном, показавшимся мне очень знакомым. Этим тоном Харри говорил в Париже, в «Доме Франсуазы», когда он согласился убить Полетт. – Большими, близкими друзьями. Я хочу, чтобы сегодня во время чаепития вы с Иэном оказались в «Чеза Веглия». Скажем, в половине шестого?
«Чеза Веглия», расположенный напротив знаменитого «Палас-отеля» маленький сельский ресторан, пользовался большой популярностью, особенно между пятью и семью часами вечера, когда люди после катания на лыжах заходили туда выпить местного бренди, виски или подогретый кларет под названием Gluhwein. Проголодавшийся человек мог также заказать там восхитительные альпийские деликатесы.
– Что произойдет в «Чеза Веглия»?
– Мы с Сарой появимся там.
– И?
– Либо Иэн узнает меня, либо я узнаю его.
Мне стали приходить в голову препятствия и проблемы.
– Эта ситуация может оказаться неловкой, опасной, – сказала я. – Мы с тобой вроде бы не знакомы. Между нами не должно быть никакой связи, потому что…
– Полетт?
– Да.
– Ты не знаешь меня. Я не знаю тебя. Не беспокойся, Алексис. Положись на твоего брата.
– Иэн не подозревает, что у меня есть брат. Я сказала ему, что была единственным ребенком в семье.
– Забавно. Я тоже сказал Саре, что я – единственный ребенок.
– Я также сказала Иэну, что моя девичья фамилия – Стормс. Он спросил меня об этом, когда мы поженились.
– Стормс, – произнес Харри.
– Я должна была что-то сказать, и поскольку ты тогда появлялся в Париже, я, конечно, не могла назвать фамилию Маринго. Иэн вспомнил бы, что это твоя фамилия.
– Что насчет твоего старого паспорта?
– Там значится фамилия Нувилер. Я получила швейцарское гражданство во время моего первого брака с жалким горнолыжным инструктором.
Харри вздохнул.
– Ты хотя бы получила дорогое европейское образование. Я оказался в худшем положении. Да, Сара знает, что мои родители владели универсальным магазином. Ей плевать на это. Что известно Иэну о занятии твоих родителей? Или ты сказала ему правду?
– Не говори ерунду, Харри. Иэн думает, что мой отец был преуспевающим адвокатом, а мать – светской красавицей, обожавшей принимать гостей. Самой очаровательной и изысканной хозяйкой в Пилгрим- Лейке. Я придумала себе новых родителей. Решила, что таким образом стану более привлекательной для Иэна.
– Ты всегда была ужасной лгуньей, – с восхищением произнес Иэн.
24
Когда Иэн вернулся к пяти часам вечера в «Энгадин» после двух восхитительных горнолыжных спусков (один он совершил утром, а второй днем, после долгого обильного ленча в «Корвиглия-клубе»), мой муж обрадовался, застав Алексис более спокойной и сговорчивой, чем она была утром, когда они расставались после завтрака.
Джинна сразу отправилась в свой номер, чтобы снять ботинки и оставить там снаряжение. Иэн сказал, что позвонит ей, как только они с Алексис решат, где они хотят выпить.
– Привет, дорогой, – сказала Алексис, поглядев на вошедшего мужа. Хорошо провел время?
– Восхитительно. Снег был безупречным. Просто великолепным.
Она наконец искренне улыбнулась.
– Я рада.
– А чем ты занималась весь день?
Алексис лежала в бархатном шезлонге с романом Агаты Кристи в руке, раскрытом на одной из последних страниц.
– Читаю об очередном расследовании мисс Марпл, – ответила она.
После пятнадцати лет совместной жизни Иэн знал, что его жена никогда не читала книг о мистере Пуаро – она почему-то не выносила маленького бельгийского детектива. Также он знал, что когда Алексис бралась за книгу о мисс Марпл, она прочитывала её до конца, не вставая с кресла.
– Я боюсь потерять нить повествования, – так она это объясняла.
Иэн снял лыжные ботинки и поставил их за дверью, чтобы их почистили к завтрашнему дню.
