объяснять ей, что поделим деньги на троих – она может заупрямится. Сейчас она думает, что получит, как и я, половину.
– Ты чертовски хитрый тип, – сказал Том. – Как тебе удалось подбить эту даму на такую смелую авантюру?
– Так же, как и тебя. Ей нужны деньги.
– Должно быть, она здорово в них нуждается.
– Как и все мы, верно? – заметил Харри.
Харри нравился Тому, музыкант восхищался своим другом, хотел походить на него. Как и сам Том, Харри был когда-то мальчиком из малообеспеченной семьи, решившим вырваться из бедности и добившимся своего. В некоторой степени. Жениться на деньгах, как правильно заметил Харри, – совсем не то же самое, что иметь собственный капитал. Именно поэтому ради присвоения некоторой части состояния Иэна Николсона Харри прибег к помощи Тома. Он пообещал Тому двадцать пять тысяч долларов, не облагаемых налогами. За это Том должен был всего лишь сломать целку крошке Джинне, а затем вступить в непродолжительную связь с её мачехой!
Шантаж, возможно, кажется кому-то грязным словом, но оно нравилось Тому – тем более что Харри сказал, что самому певцу не придется лично участвовать в вымогательстве. Всю эту процедуру возьмет на себя Харри. Шагая по захламленной комнате к телефону, Том улыбался и насвистывал. Что-то подсказывало музыканту, что он вступает в полосу везения.
– Вы меня не знаете, – донесся женский голос с другого конца линии, меня зовут Алексис Николсон. Я – мачеха Джинны.
– Джинны? – Тому удалось изобразить голосом недоумение. – Какой Джинны? Вы, кажется, ошиблись номером.
– Я говорю с Томом МакКиллапом? – надменным тоном спросила женщина.
– Да, это я.
– Значит, я правильно набрала номер, и вам нет смысла притворяться. Джинна мне все рассказала про вас двоих. Можете догадаться, как я встревожена. Мне надо вас увидеть. Когда мы можем встретиться? Желательно сделать это поскорей.
Том усмехнулся в зеркало. Он несомненно был красивым парнем с зелеными глазами, валившими с ног женщин, а порой и мужчин вроде Харри.
– Может быть, прямо сейчас?
– Сейчас? – Ее голос дрогнул. – Я собиралась
– Послушайте, миссис Николсон. Я очень занят. Если вы так сильно хотите меня увидеть, я предлагаю вам приехать сюда немедленно.
– Какой у вас адрес?
– Я живу на Фулхэм-роуд, – сказал Том. – Хотя вы вряд ли знакомы с этим районом. Здесь живут nouveau riche.[58]
– Я удивлена, что вы способны выговаривать такие слова, – Алексис положила трубку.
Улыбнувшись, Том возвратился к своей бас-гитаре и нотам. Песня, которую он сочинял, требовала какой-то новой запоминающейся мелодии. Люди реагируют на «прилипчивую» мелодию, постоянно напевают её. Несколько популярных песен дают шанс попасть в список хитов «Мелоди Мейкерс» или «Саундс», возможно, даже в самое известное телешоу Би-Би-Си «Топ оф зе Попс».
Такими надеждами он вдохновлялся каждый раз, начиная сочинять новую песню, но они материализовались только раз, когда сингл с «Зимней любовью» стал бестселлером. Он и его товарищи обезумели от радости (именно тогда они купили дом за 35 000 фунтов стерлингов в модном Фулхэме), но это случилось два года тому назад. С того времени группа медленно сдавала свои позиции. Если в ближайшее время им ничего не обломится, они не смогут внести очередной взнос за дом, который много значил для Тома, был символом принадлежности к новой лондонской аристократии шестидесятых, выросшей на ниве кинобизнеса, моды и поп-музыки.
Тому хотелось, чтобы этим утром ребята находились здесь, как обычно происходило, когда он приступал к сочинению новой вещи. Он нуждался в обмене идеями, экспериментах с различными инструментами, в моральной поддержке друзей, помогавшей ему в работе. Но парни ушли по своим делам… на свидание с девушкой, в бар, к знакомым в Уэст-Энд.
Ну и черт с ними, подумал он. Может быть, это даже к лучшему, поскольку к нему должна приехать Алексис Николсон. Ему ни к чему присутствие в доме четырех товарищей, наблюдающих за тем, как он имитирует сопротивление чарам гостьи. Тома воодушевляли не только обещанные Харри деньги, но и тот факт, что кто-то составит ему компанию.
Том не любил одиночество. Он не привык к нему. Он вырос в многоквартирном муниципальном доме, среди эдинбургской бедноты, и был старшим ребенком в семье, где насчитывалось пятеро детей. Неподалеку находился Мюррейфилд – цитадель городских снобов. Именно там Тома впервые заворожила роскошная жизнь. Эти впечатления надолго поселились в его душе.
Том решил повысить свое общественное положение. Будь он проклят, если ему, как отцу, придется заправлять жалким баром – так он сказал своим родным, с сарказмом прозвавшим его «миллионером». Тому эта шутка не показалась забавной. Музыка была одним из немногих шансов для такого парня, как Том, и он ухватился за него, решив, что если «Битлз» сумели добиться успеха, то и он сможет это сделать.
Сейчас, после восьми лет изнурительных гастролей и разочаровывающих переговоров со звукозаписывающими компаниями, Том начал спрашивать себя, не напрасны ли его усилия. Возможно, он просто не обладал качествами, необходимыми для того, чтобы забраться на вершину. Положение также усугублял его возраст.
Хотя он выглядел значительно моложе своих двадцати пяти лет (этому способствовали юбка шотландского горца, гольфы, тщательное бритье перед выступлением), все конкуренты Тома знали, сколько ему на самом деле. В подростковом мире поп-музыки двадцать пять лет – почти старость. Кажется, только Мику Джаггеру и Полу МакКартни удавалось успешно справляться с бременем возраста, но они принадлежали к музыкальной элите.
