ей (без слов), что не видит её вины в случившемся. Иногда он спрашивал себя, кто этот человек, откуда Джинна знает его. Но он никогда не спрашивал дочь.
Это любопытство пробуждалось в нем в самые неожиданные моменты. Присутствуя на важной деловой встрече или диктуя своей секретарше, Иэн мог вдруг увидеть Алексис, занимающуюся любовью с безликим незнакомцем. Эта картина заставляла его терять логическую нить того, что он слышал или, что было ещё хуже, говорил сам.
Самым странным во всей этой истории казалось то, что Алексис, похоже, совсем не испытывала смущения, не чувствовала себя оскорбленной. Возможно, она действительно ни в чем не виновата. Джинна могла ошибиться или солгать. После того тягостного вечера они не возвращались к этому вопросу, и Иэн не расспрашивал Алексис наедине.
Другая женщина заявила бы о своей невиновности, и не подвергаясь допросу – только не Алексис. Как всегда невозмутимая и сдержанная, они не произнесла ни слова в свою защиту. Просто ничего не говорила, поправил себя Иэн. Словно не приняла всерьез обвинений Джинны.
Важно ли для нее, что он думает? Или она, будучи безмерно уверенной в нем, знала, что он не станет обвинять её в неверности? Сколько раз он сам изменял ей? Он даже не помнил этого. Его жена была достаточно умна для того, чтобы не раскрывать рта. Он сам безжалостно говорил ей обо всем. Тогда он был моложе и глупее. Хотел причинить ей боль и, несомненно, добивался в этом успеха, красочно описывая подробности всех своих сексуальных связей.
Он не щадил её. И она тоже не щадила его. Ее молчание ранило гораздо сильнее любых признаний. Она позволяла ему рисовать любые картины например, представлять безликого незнакомца, ласкающего её Бог знает как, шепчущего тайные слова, обещающего немыслимые наслаждения.
Через несколько дней Алексис зашла вечером к нему в комнату. Он читал перед сном. Книга, отчасти посвященная банковскому делу в Великобритании, содержала список крупнейших коммерческих банков, даты их основания, фамилии главных партнеров и размеры капиталов на 1970 год. Он с радостью обнаружил название своей фирмы между банками «Гамброс» и 'Сэмюэл Монтаг'.
1850… Э.Г. Николсон… И.Ф. Николсон… 225 миллионов фунтов стерлингов.
Спасибо Эдварду Генри Николсону, его прапрадеду, за то, что у него хватило способностей создать процветающую фирму, подумал Иэн, закрывая книгу и переводя взгляд на жену. Она выглядела чудесно в пеньюаре, без следов косметики на лице. Комнату заполнил знакомый аромат 'Ле Флер'.
– Я хочу, чтобы ты знал, что это неправда. Я имею в виду слова Джинны насчет моей неверности.
С того вечера прошла не одна неделя.
– Я знаю.
– Ты не спросил меня. Я подумала, что ты, возможно, сомневаешься.
Он улыбнулся в ответ на её заботу.
– Не сомневаюсь.
– Чудесно. Ума не приложу, зачем Джинне понадобилось сказать такое.
– Я тоже. Сожалею, что она это сделала. – Он старался говорить успокаивающе. – Я надеялся, что теперь, когда Джинна выросла, вы будете лучше ладить. Хотел, чтобы вы стали друзьями. Полагаю, это произойдет в свое время.
– Я уверена. Спокойной ночи, Иэн.
– Спокойной ночи, дорогая. Спи крепко.
– Ты тоже.
Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты. Он пожалел о её неискреннем заявлении. Оно только подтвердило то, о чем он давно знал: безликий человек существует, Джинна была права.
Не стоит об этом беспокоится, сказал он себе.
Завтра он отправится в его любимый уголок Мэйфера. Там весьма соблазнительная молодая шведка по имени Улла заковывала своих клиентов в кандалы и наручники. Она секла хлыстом для верховой езды с золотым наконечником обнаженные ягодицы Иэна, который беспомощно лежал перед ней, не имея возможности пошевелиться.
Улла утверждала, что хлыст произведен поставщиками королевского двора, и поэтому брала за королевскую экзекуцию тридцать фунтов. Иэн с радостью платил такую сумму. Уж он-то, директор коммерческого банка, знал, когда не стоит скупиться.
Он снова взял свою книгу и начал читать о Барингах, одной из старейших и уважаемых банковских семьях Англии. Они были потомками глухого производителя одежды, сэра Френсиса Баринга, умершего в 1810 году и оставившего наследникам миллионы фунтов. Иэн сожалел о том, что у него нет сына, которому он мог бы оставить свой бизнес. Возможно, Джинна преподнесет ему сюрприз – выйдет замуж за талантливого молодого банкира. Возможно, Алексис скоро лишит её безликого любовника своей благосклонности.
Иэн продолжал читать, пока его веки не сомкнулись; он провалился в глубокий сон.
38
Пэтти Херст и остатки 'Освободительной армии' ещё разгуливали по Америке, Джон Дин заявил о намерении написать книгу о своей роли в Уотергейтском деле, арабские нефтяные магнаты продолжали вкладывать миллиарды долларов в слабеющую британскую экономику.
Харри узнал обо всем этом из последнего выпуска «Тайм», который он прочитал в поезде, пока ехал к Алексис. Вместо обычного свидания в какой-нибудь жалкой гостинице Алексис предложила ему встретиться в «Хэрродс». Сначала он решил, что она шутит, но Алексис проявила настойчивость.
– Завтра в два часа, отдел фарфора, – сказала она и положила трубку, прежде чем он успел произнести хотя бы слово.
Он тоже положил трубку, проклиная сестру, себя самого и задержки в их планах. Почему, черт возьми,
