Поскольку людей в этой забаве вокруг нас нет.
Мы с Сашкой имели при себе по восемьдесят патронов, столько же у Левашова. Остальные оставили в хижине, о чем сейчас пожалели. С другой стороны, на всю войну 1877–1878 гг. русскому солдату было отпущено военным министерством по сто восемьдесят два патрона. Точно, как в аптеке, ни больше, ни меньше. Из них половина хранилась на тыловых складах в глубине страны. Довезут вовремя, не довезут…
Так что мы в гораздо лучшем положении. На полчаса боя, глядишь, хватит.
Распределили цели и огневые рубежи, чтобы не мешать друг другу, и начали.
Чтобы стрелять из Сашкиного карабина, нужна определенная привычка. Отдача, невзирая на эффективный дульный тормоз, сильная, и звук выстрела отдается болью в барабанных перепонках. Зато точность боя выше всяческих похвал, за счет скорости пули и отличного прицела.
По два полных магазина мы расстреляли в минуту и не меньше тридцати монстров навек упокоили ртутными пулями. От них не выживают, и чем массивнее мышцы и прочнее кости, тем надежнее не выживают.
За эту минуту рисунок боя изменился кардинально. Правого фланга монстров практически не существовало больше. Но остальные (или те, кто командовал) среагировали на первый взгляд верно, а на второй – крайне глупо. Не солдаты, я же говорил.
Начиная от середины цепи они начали, все так же утопая в снегу, разворачиваться в сторону новой, внезапно возникшей опасности. Сосредоточив массированный, однако бесприцельный огонь по нашей позиции. Мы с Шульгиным оттянулись за скат, достали сигареты. Даже броском со всей дури и силы полкилометра в данных условиях меньше чем за пятнадцать минут им не пробежать. А нам, чтобы не спеша покурить, пяти минут достаточно. Потом посмотрим.
Издалека захлопал карабин Левашова. Целясь с упора и не торопясь, он с предельной дистанции штук пять самых прытких положит носом в снег, без вопросов. Так что беспокоиться нам совершенно не о чем. И кванги получили долгожданную передышку.
– Нет настроения самим учинить рейд по тылам? – спросил Шульгин, показывая рукой направление. – Вдруг там в блиндажике самые затейники и сидят? Свободно можем успеть…
– Я бы не стал. Хрен знает, на что нарваться можно. Давай лучше еще отсюда стрельнем и вон той кромочкой проскочим прямо к квангам. Баталию мы уже выиграли, а насчет продолжения на месте узнаем…
– Если позволят, – вздохнул Сашка. – Тот раз не позволили, мать их…
Да, после первой победы над массированными танковыми силами аггров воспользоваться ее плодами нам не позволили. Нас с Алексеем утащили в свое логово, а Шульгина с Левашовым и Ларисой вышибли из форта.
– Ну и поглядим. Нам что так, что так – терять совершенно нечего.
За время нашего перекура не больше взвода монстров продолжало движение в сторону высоты. И прошли они только половину пути. Снега на склон навалило много, а под ним скрывались овраги и естественные эскарпы, так что местами атакующие проваливались по грудь и по плечи. В оптику прицела я наконец рассмотрел их морды. Фильм такого впечатления не давал.
Натуральные йети: гибрид горилл с неандертальцами, может, чуть выше поднявшиеся по ступеням эволюции, но настолько далекие от нас, что ни малейших моральных сомнений по поводу правомочности их отстрела я не ощутил даже в глубине души. Тем более – они все время палили в нашем направлении, и пули жужжащими роями пролетали слева, справа, поверху. Их «пулеметы» на вид весили килограммов по двадцать, не меньше. С руки и на ходу стрелять из таких штук почти бессмысленно, независимо от физической силы «солдата».
Мы ответили десятком точных пуль и, пристегнув лыжи, по широкой дуге рванули к позициям квангов. Для Олега я выпустил зеленую ракету, указывая направление движения. Оставаться на прежнем месте ему смысла больше не было.
Пилоты-пограничники успели разобраться в обстановке, сообразить, что на помощь неожиданно пришла если и не дружественная лично им, то безусловно враждебная монстрам сила.
Они тут же прекратили стрельбу из своих катапульт, разумно решив подождать дальнейшего развития событий и поберечь боеприпас. Одновременно между их окопами началось активное движение. Нормальная перегруппировка потрепанного подразделения, раз выдалась спасительная пауза. Раненых подобрать, боевой порядок уплотнить, командирам уточнить обстановку и обсудить последующую задачу. Все как у нас.
До места мы добежали раньше, чем самые прыткие из монстров вскарабкались на вершину высоты. Не только с тактической подготовкой, но и с обычным здравым смыслом у них обстояло отвратительно. За каким чертом прерывать удачно развивающуюся атаку и на девяносто градусов разворачивать направление удара? Подумаешь, внезапно заработала фланкирующая огневая точка! Перенацель на нее двух-трех ближайших стрелков, но ни в коем случае не теряй темпа, если основная позиция неприятеля вот она, на расстоянии последнего броска…
Так ведут себя существа, руководствующиеся не разумом, а инстинктами: реакция на ближайший и сильнейший раздражитель.
Если только… Если главная цель не кванги, а как раз мы? Стоило «объекту № 1» демаскировать себя, обо всем прочем тут же забыли. Что до потерь и цены успеха, им на них столь же глубоко плевать, как любым, даже самым высокоразвитым насекомым, поскольку считать и задумываться о ближайших последствиях не обучены.
Навстречу нам из ложемента, устроенного за валуном размером с «Запорожец» поднялись два кванга в знакомых комбинезонах летчиков, словами и жестами выражая почтительную радость от встречи с «досточтимыми».
Еще в первых своих тетрадях я подробно описал систему устройства тамошнего общества, а также то положение, которое нам было предоставлено в рамках их военно-феодальной империи.
Мы тогда получили статус «амбинантасиндрану», что уравнивало нас с довольно высокородными «дворянами» воинского сословия, в чинах не ниже полковничьих. Впрочем, можно предполагать, что, если бы нам удалось вернуться в город после разгрома аггрианских бронесил, нас возвели бы в ранг не меньше, чем «ранхаги», а это уже высший комсостав, причем титулованный, графского, приблизительно, уровня.
Встретившие нас офицеры принадлежали к тому же роду войск, что и наш первый здешний друг Сехмет, и, безусловно, сразу сообразили, кто мы такие. Уж наверняка рассказов о наших подвигах ходило среди них не меньше, чем о Козьме Крючкове в Первую мировую.
Оттого наше внезапное вмешательство в битву было воспринято как совершенно естественное и, может быть, необходимое и обязательное.
Я языком квангов за краткий срок жизни в их городе не овладел, другими делами занимался, общаясь с высшим руководством через переводчика. Шульгин успел выучить несколько десятков ходовых фраз, а главное – принципы лингвистики усвоил. Он тут же начал объясняться, используя свою титаническую память, наравне с выразительными жестами.
Меня в этот момент отвлекло совсем другое. Я наблюдал за Олегом, четко воспринявшим сигнал и начавшим движение в нашу сторону. Но он был на удивление невоенным человеком, хотя возможности обучиться самому элементарному, на уровне младшего лейтенанта военного времени, имел неограниченные.
Как ракета показала, так он и пошел. По кратчайшему расстоянию, впритык к подошве высоты, которую мы только что покинули. А что при этом ему придется оказаться в зоне досягаемости взобравшихся на вершину монстров, он не подумал совершенно.
Однако мне то, что случится через минуту-другую, высветилось в сознании, как на экране игрового компьютера. С двух сотен метров его одиночным выстрелом можно положить, не говоря о массированном пулеметном…
– Сашка, скажи им – беглый огонь бомбами по высоте, – закричал я, – немедленно! А я сейчас! Олег там…
Двумя красными, горизонтально выпущенными ракетами я указал Левашову направление маневра,
