Сэсс вспыхнула и из-под руки окинула взглядом сверкающую громаду Замка, над которым завис с грузами добрый десяток драконов.
— Правда? — недоверчиво переспросила она. — Правда.
Она потянулась к нему, чтобы поцеловать, но застеснялась, собрала рисунки, вручила их Ренти, 'потому что он знает, что с ними делать дальше', и побежала вниз, домой. Санди пошел к Замку. Площадь перед ним практически была уже расчищена стараниями Сверчка и Радуги. Остальные драконы с негодованием отвергли позорную, по их мнению, обязанность возить мусор, а драконья молодежь охотно превратила это дело в увлекательную забаву. Рууд со своей командой уже заделал чудовищный пролом в стене, и теперь парадная дверь Замка открывалась в просторный холл.
— Чем ты занимаешься сегодня? — спросил Санди.
— Монтируем лестницу, — объяснил гном, не прерывая жестов, которыми подавал команды своей артели и видимому благодаря снятой крыше дракону, нависшему над дворцом металлическим брюхом.
Лестница, как вертикальная ось, пронизывала весь Замок по центру, располагаясь в его центральном стволе. Пролеты извивались зигзагами, с квадратными площадками на поворотах, достаточными, чтобы резко развернулась дама в широких юбках. Каменные перильца были резными, а угловые столбы выполнены в виде витых колонн. Всюду шел паутинно-тонкий цветочный орнамент, и все это изысканное и невероятно сложное сооружение казалось кружевным и невесомым. Санди встряхнул головой и протер глаза. Его воображение сыграло с ним шутку, показав мелькнувшую на долю мгновения на лестнице светлую тень.
— Она крепкая? — задал он Рууду вопрос. — Прости. Я верю твоему мастерству. Моя мать погибла, когда оборвалась лестница, бывшая здесь до твоей…
ГЛАВА 17.
СМЕРТЬ, ТАЯЩАЯСЯ В НОЧИ
Была ночь, гномский квартал затих, огни его погасли, лишь кое-где раздавался звон одиночного молоточка: там мастер в упоении труда создавал свой шедевр, боясь прерваться, чтобы не упустить вдохновение. В полупустой келье Рольфа собрались сам хозяин, Рууд и молчаливый Ренти.
— Завтра драконы улетают, — сказал Рольф. — Через неделю принц с семьей въедет в Замок, и я вызнал, что люди хотят устроить по этому поводу карнавал. Они будут жечь высокие костры, петь, танцевать и веселиться. Что мы вложим в этот праздник, братья?
— Но ведь это праздник людей, — слабо возразил Рууд.
— Это праздник Тримальхиара и всех его граждан, — вмешался вдруг Ренти. — Принц никогда не делал различия меж нами. Он построил Тримальхиар для всех свободных народов Волшебной Страны. И сегодня я видел над Замком жар-птицу.
Гномы помолчали, переваривая последнее известие.
— Я хочу сделать подарок, — сказал Рольф. — Я выкую для принца меч. Нет-нет, я знаю, что он больше полагается на Могущество, чем на добрую сталь, и что он не собирается вести войн. Но это будет символ крепости и несокрушимости Тримальхиара впредь. Знак того, что он не рухнет более перед супостатом. Я оружейник, братья. Я хочу показать принцу все свое мастерство, и в этот меч я вложу душу.
— Я каменщик, — задумчиво произнес Рууд. — Я знаю все об архитектуре. Но драгоценные камни тоже мне подвластны. Я сделаю серьги для его леди. Я так подберу самоцветы, так свяжу их серебряной нитью, что и сама Королева эльфов не постыдится надеть их.
— Ты украл мою идею, брат, — улыбнулся Ренти. — Что ж, тогда я сделаю подарок для леди Джейн. Я отчеканю для нее гадальную чашу. Ведь леди Джейн вложила в город немало. И она — волшебница. Думаю, ей понравится то, что я придумал.
— Тогда приступим, братья, — Рольф поднялся. — Днем мы нужны Тримальхиару, так что для наших друзей нам придется поработать ночью.
Они встали, степенно огладили бороды и по узкой каменной лестнице спустились вниз, в глубокие подземелья квартала, где располагались тайные кузницы гномов. Рольф раздул горн, его глаза сумрачно блестели под тяжелыми бровями, и весь он был — предвкушение любимой работы. Раскалив на углях полосу стали, он ухватил ее щипцами и бросил на наковальню.
— Бейте, братья!
Карнавал, карнавал! Весть о нем разлетелась по городу, вмиг заполнившемуся суетливыми приготовлениями. Карнавалу в честь заселения Замка предстояло стать первым общегородским праздником, и всю неделю с лиц горожан не сходило таинственное и многозначительное выражение. Санди и его семья, главные виновники торжества, были изолированы от всех приготовлений, и с острым любопытством наблюдали, как устроители со страусиной тщательностью маскируют свои труды. Сэсс, впрочем, было не до праздников. Она денно и нощно носилась по Замку, приводя в порядок комнаты, отведенные ею для семьи. Конечно, там еще было очень много работы, пустующими оставались многочисленные помещения для научных занятий, комнаты обслуги и стражи, которой было полно в прежние времена и которую сейчас они не могли себе позволить, а также большие официальные приемные залы. Но несколько комнат Сэсс удалось привести в достойный вид, обставить и даже украсить. Ветер колебал тонкие занавеси, в коридоре экс-Королева посадила бурно разросшийся плющ, и несмотря на то, что снаружи Замок выглядел величественно, грандиозно и даже шикарно, те пять комнат на третьем этаже, что должно было занять их семейство, были достаточно, а может быть, даже излишне скромны для высокого титула принца Белого трона. Сэсс решила, что им будет достаточно детской, спальни, гостиной, кабинета для Санди и комнаты для Рэя, весьма недоверчиво отнесшегося ко всей этой сверкающей белизне. Никто из семьи не был допущен Сэсс в апартаменты до официального новоселья, ей очень хотелось представить плоды своих трудов сюрпризом. Так что карнавальные хлопоты благополучно миновали ее, и лишь утром в день праздника, увидев, как на площадь перед дворцом въезжают возы с дровами, она довольно равнодушно поинтересовалась у Санди, что он тут затевает.
Потрясенный ее искренним неведением, Санди, который, разумеется, знал все скрываемые от него секреты с самого начала, честно рассказал ей о празднике. Из опустившихся рук Сэсс вывалились все эскизы, и она, не сказав ни слова, бегом бросилась на второй ярус, домой. Санди потратил некоторое время на то, чтобы собрать бумаги (он очень дорожил проснувшимся невзначай даром жены), а потом отправился за нею следом. Сэсс сообщила ему, что не ожидала, что он так ее подставит, что она ума не приложит, что ей сейчас делать, что обед он будет готовить сам… Потом она ухватила Солли поперек живота, потащила ее в ванную, где дамы провели очень много времени и вышли сияющие розовым блеском. Затем Сэсс заперлась в спальне, и Санди предположил, что она вскрыла заветный сундучок, а значит до вечера, пока она не перемеряет все платья, он ее не увидит. Он уложил Солли отсыпаться перед праздничной ночью, сам преспокойно оккупировал ванную, вымылся и вычистил одежду, ту самую, в которой являлся по вызову к Люитену. Вид у него во всем этом был весьма достойный, но ожидалось, что Сэсс полностью его затмит. Что касается Рэя, то он забежал в дом на минутку, узнав, по какому поводу суматоха, фыркнул и наотрез отказался предпринять что-либо в отношении своей внешности, схватил пару бутербродов и снова исчез.
В ожидании вечера Санди взял книгу и уселся с нею у окна. Его немного тревожило то, что в последние месяцы он как будто стал хуже видеть. Возможно, скоро ему понадобятся очки. Но не успел он перевернуть и десяти страниц, как в доме появилась смущенная Джейн. Она тоже ничего особенного с собою не делала, на ней была обычная ее юбка в синюю и белую полоску, чуть укороченная, чтобы не мести пыль подолом, и позволявшая видеть кожаные туфли на низком каблуке, с крупными пряжками. Она одевалась по моде своего портового города, и хотя была крупной судовладелицей, издали ее вполне можно было принять за нарядившуюся к празднику девчонку-рыбачку. Очень красивую рыбачку. Помимо всего вышеупомянутого на ней была сорочка тонкого полотна и туго зашнурованный корсаж. Плечи она кутала в кружевную шаль с большими кистями, а в молодом лице Санди с сочувствием и тревогой уловил легший
