навечно отпечаток отчаяния и стойкого ему сопротивления. Она всегда была и оставалась его лучшим другом, и посвятила жизнь воплощению его Мечты.
— Гномы сказали мне, что сегодня вечером они имеют насчет всех нас какие-то планы, — сообщила она, — и настояли, чтобы я отправилась к вам, объяснив, что так нас легче будет собрать вместе. Где Сэсс?
Санди кивнул наверх.
— Наряжается.
— Н-да… Первое украшение Тримальхиара, — признала Джейн.
— Послушай, ты больше не видела Бара?
Она отрицательно покачала головой.
— В нашем городе он больше не появлялся. У тебя были к нему какие-то претензии?
— У меня есть основания полагать, что он спас мне жизнь. И он мне здорово помог на первых порах. Там, где я раздумывал, он брался и делал. У него была потрясающая самоотдача. По чести, стоять бы ему сегодня рядом с нами. И исчез он как-то странно.
— Я опасалась его, — призналась Джейн. — Ты знаешь, мы с тобою шарахаемся от любого куста, если подозреваем, что там скрывается Могущество. А он обладал Могуществом.
— Ты ничего определенного не знаешь насчет него?
— Не могу даже предположить. Я ожидала от него какой-нибудь пакости.
— Он исчез тогда, — сказал Санди, — когда я вызвал Сверчка. А потом здесь должны были появиться драконы. На какую мысль тебя это наводит?
— Черный?
— Какой смысл Черному отдавать время и силы строительству Тримальхиара вместо того, чтобы попытаться восстановить Черный трон?
— Весьма дорогостоящая прихоть.
Санди шевельнул бровью.
— Сэсс сказала, что он обмолвился о чем-то вроде искупления грехов. Джейн, ты могла бы его мысленно побрить?
Джейн выпрямилась и смотрела на него, не дыша и не моргая.
— Это могла быть и шутка, — медленно произнесла она.
— А если нет?
— Тогда это сводит круг подозреваемых к одному лицу. Не могу поверить, что я говорила… и даже цапнулась с…
— С Бертраном?
— А если бы ты узнал его? Ты позволил бы ему находиться здесь?
— Не знаю. Я не желаю ему зла, но между нами была бы тягостная напряженность. Хотя он более симпатичен мне, чем Люитен. Джейн, я уверен, что он не хотел убивать мою мать.
Джейн молча хлопнула его по руке. В этот момент на лестнице появилась Сэсс. Сегодня она была в длинном облегающем платье цвета меда, с тонкими бретелями и высоким разрезом на юбке — Люитен явно предпочитал этот фасон. В сундучке, видимо, были не только тряпки, потому что скулы и плечи леди Клайгель оказались припудрены золотыми блестками, смешавшимися с ее собственными веснушками. На кисти правой руки висел сложенный веер.
— Ей улыбается бог, — сказала Джейн.
— Санди, — взмолилась блистательная Сэсс, — если ты сию минуту не подашь мне руку, я сломаю ногу. По этой лестнице невозможно ходить на каблуках.
Вошедший в эту минуту Рэй попытался проскользнуть мимо Сэсс по лестнице, но не тут-то было. Она поймала его за плечо.
— Немедленно причешись, — потребовала она. — С тобой рядом стыдно стоять.
— Ну так и не стой, — огрызнулся он. — Я вообще туда не собираюсь. Я вам весь праздник испорчу.
Он метнул злой взгляд в сторону Джейн. Кожей он, что ли, чувствовал ее неприязнь.
— Ты пойдешь, — не повышая голоса, сказал ему Санди. — Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, и чтобы все это видели.
— А весь остальной город, он что, тоже этого хочет?
— Это тот случай, когда недовольным придется потерпеть.
Рэй подавил выползающую на губы усмешку.
— Разве что в пику им, — согласился он, и во взгляде его на Джейн молнией сверкнуло торжество. — Ладно, мэтр, ради этого причешусь.
Когда начало темнеть, у их дома собралась празднично одетая толпа, вооруженная извлеченными из тайников музыкальными инструментами. Виновников торжества, появившихся на крыльце и очень смущенных, встретил бравурный марш, их засыпали цветами — 'как покойников', по меткому выражению Солли, единственной, кто испытывал от всеобщего внимания истинное блаженство. На взгляд искушенного Рэя, помнившего роскошные дорогие церемонии Райана, факельное шествие было просто нищенским: ни тебе драконов, ни флагов, ни военного парада, ни раззолоченных колесниц. Но для всех прочих нехватка средств вполне компенсировалась искренним восторгом по поводу их собственного праздника, и даже Черный принц на этом фоне казался не таким зловещим. Просто хмурый мальчик, отчаянно борющийся с желанием хохотать и танцевать вместе со всеми. Шествие поднялось на четвертый ярус и остановилось в парке, разбитом по сторонам аллеи, ведущей к воротам Замка. Вспыхнули сложенные в пирамиды дрова, осветив предзамковую площадь, жаровни загорелись на ступенях высокой лестницы, придав ей совершенно неожиданный волшебный вид. В фиолетовое небо взвились фонтаны фейерверков, изготовленных местными искусниками. Граждане Тримальхиара вопили от восторга, хохотали и хлопали в ладоши. На эту ночь все они стали детьми. Все, кроме двух принцев, один из которых наблюдал церемонию, с комичной покорностью подчиняясь разработанному для него сценарию, и слабо улыбался, а другой стоял рядом с ним, скрестив на груди руки, — воплощенное сохранение собственного 'я'. Их проводили на самый верх лестницы, туда, где стояли три деревянных кресла, сплошь увитые розами.
— Без шипов, надеюсь, — прошептала встревоженная Сэсс, и Солли хихикнула.
Под аплодисменты горожан Санди и Джейн направились к крайним тронам, предоставляя Сэсс, как самой красивой, почетную середину. Рожки захлебнулись собственным воем, изрядно хмельной ударник остервенело избивал свой инструмент. Рэй встал за спинкой кресла Санди, почти утонув в тени, а Солли забралась к отцу на колени. Она-то, конечно, нацелилась на колени мамочки, поскольку та была в центре внимания, но Санди шепотом убедил ее пожалеть платье, на которое было потрачено столько времени.
— А теперь, принц, мы просим вас принять дары города, — сказал распорядитель праздника, бывший в обычной жизни мэром Тримальхиара. — Прошу вас, мастера!
Горожане расступились, и по образовавшемуся живому коридору неспешно прошел Рольф, неся перед собой на вытянутых руках подушку алого бархата. Светящимся крестом ее пересекал меч, и Санди услышал, как за его спиной Рэй затаил дыхание. Это был Меч! Лезвие отливало серебром и голубизной, а рукоять была выполнена в виде склоненных пик и свернутых знамен, перевитых кручеными шнурами. Густая синяя тень таилась в центральном желобе. Санди вздрогнул от легкого озноба. Если судить по внешнему виду, этот Меч вполне мог оказаться серым лебедем. Но Санди уже был достаточно опытен, чтобы не полагаться на внешний вид. Рольф опустился перед ним на колено и протянул Меч. Санди почти неохотно, с нежданной робостью положил руку на его рукоять. Выдержал паузу, во время которой все стихли, и сжал пальцы. Какие бы сюрпризы ни таил в себе этот Меч, Санди не посмел отказаться от этого дара.
— Это Доблесть Тримальхиара, — сказал Рольф. — Я сделал это сам.
Санди встал, поцеловал клинок и снова опустился в кресло. Его ладонь покалывало Могуществом. Этот Меч был все же со своим подвохом: в той же мере, что и ему, он принадлежал Тримальхиару.
По живому коридору зрителей шел другой гном, и Санди узнал в нем Рууда. Он нес подушечку меньшего размера, сшитую из бархата опалового цвета. На ней лежали серьги. Рууд опустился на колено
