– Что-что? – переспросил Бэндин. – Дилуотер, это еще что за тарабарщина? Что он несет, черт подери?
– Повреждена оболочка, металлическая обшивка двигателей, которая защищает их во время взлета. Это, вероятно, произошло, когда не смог отделиться ускоритель. Починить двигатель невозможно.
– Вы хотите сказать, что «Прометей» тоже застрял там и ему грозит та же судьба, что и у той железяки, которая разметала английский город?
– Не думаю, что положение настолько плохо, сэр. Видимо, четыре остальных двигателя не пострадали. Разрешите, я поговорю с Флэксом? – Бэндин кивнул. – Хэлло, Центр. Что предпринимается, чтобы использовать остальные четыре двигателя?
– Компьютер как раз сейчас просчитывает варианты. Мы сообщим вам, как только решение будет найдено.
– А это возможно? За оставшееся время?
– Это единственный шанс. Одну минуту, пожалуйста… – На другом конце послышался шум голосов, затем Флэкс снова заговорил:
– У нас есть просьба с «Прометея». Они хотят поговорить с вами.
– Соедините, – велел Бэндин.
– Мне не хотелось бы беспокоить вас, господин президент…
– Беспокоить! О чем же нам еще думать, пока эта штука не поднимется, куда ей положено! Соедините их с нами, Флэкс.
– Слушаюсь, сэр.
Пока переходили с радиосвязи на телефон, слышались потрескивание и щелчки. Это продолжалось несколько минут, потом Флэкс дал добро.
– «Прометей», вы на связи с директором Дилуотером, который в данный момент находится у президента. Говорите.
– Господин Дилуотер, господин президент, майор Уинтер на связи.
– Давайте, Патрик, – сказал Дилуотер.
– Вы знаете о наших трудностях с атомными двигателями?
– Да.
– Так вот, мы смотрим на табло, и, похоже, перед нами серьезная проблема. Видимо, мы не укладываемся в сроки.
– Что вы имеете в виду?
– Теперь, когда последняя ступень отделилась, изменив массу корабля, у нас есть приблизительно двадцать восемь часов до того, как мы сойдем с этой орбиты и войдем в атмосферу. Пока что все это остается в силе. Учитывается время, необходимое для запуска двигателей, мы можем не уложиться в столь короткий срок и не успеть вовремя покинуть эту орбиту. Вы понимаете?
– Да, конечно.
– В таком случае я хотел бы узнать, как вы планируете снять экипаж с корабля, прежде чем он войдет в плотные слои атмосферы?
– Экипаж... собственно, никак. Мы не рассматривали такой возможности.
– Что ж, надеюсь, вы рассмотрите ее теперь. – На сей раз голос Патрика прозвучал достаточно резко.
– Да, разумеется. Но вы же знаете, что транспортный корабль вам на замену должен был отправиться не раньше чем через месяц. Понадобится не меньше шести дней, чтобы вывести его на старт.
– Я знаю. Но я думаю про Советский Союз. У них есть рабочий транспортный корабль, способный совершить стыковку на орбите? Или, может быть, он в ведении их ВВС? Они выполняют челночные рейсы на орбитах с малым периодом обращения. Есть у них сейчас что-нибудь на ходу?
– Я не знаю. Но здесь находится генерал Бэннерман, я спрошу у него. – Он взглянул на Бэннермана, вопросительно вздернув брови.
– Ответ отрицательный, – сказал Бэннерман с бесстрастным лицом. – Челнок будет готов через несколько дней. Его нельзя запустить за десять оставшихся часов.
– «Прометей», вы слышали?
– Да. Но мы все же хотим знать, что есть у советских. Пожалуйста, сообщите как можно скорее.
– Хорошо. Одну минуту, «Прометей», с вами хочет говорить президент.
– Говорит ваш президент, майор Уинтер. Я лишь хотел сказать, что наши сердца постоянно с вами и вашим экипажем. Первостепенное значение придается безопасности и успеху полета «Прометея» и, конечно, вашей личной безопасности. Будьте уверены, будут предприняты все возможные усилия для обеспечения вашей безопасности и успеха полета.
– Спасибо, господин президент. Конец связи.
– Парень довольно груб, – сказал Гродзински. – Ему не мешает последить за своим языком.
– Они там, конечно, несколько взвинченны, – заметил Бэннерман.
– И все же…
