работу.
– Вы просите чертовски много, Дилуотер.
– Я обещаю чертовски много, господин президент. Если все пойдет хорошо, энергия начнет поступать еще до конца этого года. – Он еле заметно улыбнулся. – Так что я, возможно, могу пообещать вам, что следующие выборы пройдут удачно.
Бэндин заколебался, посмотрел на государственного секретаря. Доктор Шлохтер кивнул.
– Ну что ж, ладно, – сказал Бэндин. – Тогда за дело!
– И вы, разумеется, издадите соответствующий указ, господин президент.
Бэндин тяжело вздохнул, злобно взглянул на Дилуотера, повернулся и вышел, хлопнув дверью. Саймон Дилуотер последовал за ним, а генерал Бэннерман остался в одиночестве. Он поднял стакан, пристально посмотрел на него и выпил.
– Ну что ж, может быть, программа «Ку-ку» и погибла, – сказал он, подтягивая ремень и расправляя складки мундира, – зато «Нэнси Джейн» уже на подходе, и эта сволочь Дилуотер, по крайней мере, об этом проекте еще не знает.
Топая и позвякивая на ходу шпорами, он вышел из комнаты; ноздри у него раздувались, как у боевого коня после битвы.
Купер наблюдал, как мерцают и меняются маленькие числа на калькуляторе. И каждый раз результат был один и тот же. Если «Газетт-таймс» подняла свой тираж благодаря его статье о «Прометее», то в конце года они получат дополнительно 850 000 долларов и даже больше, если взять в расчет доход от рекламы. Но это только общая картина. Итак, дополнительная прибыль составила 16 346 долларов 15 центов в неделю. В то же время сам он получил прибавку в двадцать долларов – это одна восьмая процента той прибыли, которую заработало им его блестящее перо. Кроме того, после выплаты налогов прибавка составит всего около семи долларов в неделю, а если учесть растущую инфляцию, то его собственный ежегодный доход снизится к концу года на тринадцать процентов. Он выключил калькулятор и небрежно швырнул его в ящик стола. Посыльный бросил на его машинку конверт.
От главного редактора! Может, дела не так уж и плохи? Он разорвал конверт и вынул листок с четко отпечатанным текстом.
НЕ В ВОСТОРГЕ ОТ ЭТОЙ ВАШЕЙ СТАТЬИ. НЕ БЕРЕТ ЗА ЖИВОЕ. НАЙДИТЕ ЧТО– НИБУДЬ НОВЕНЬКОЕ. КАК НАСЧЕТ ОТРАВЛЕНИЯ ХРОМОМ В ЯПОНИИ? МОЖЕТ ТАКОЕ ПРОИЗОЙТИ ЗДЕСЬ? ПОТОРОПИТЕСЬ ПРИСЛАТЬ КОПИЮ.
Когда Купер сгорбился над ежегодным справочником «Химический состав промышленных отходов», на его покатом лбу выступили крупные капли пота.
– Сюда нельзя, сестра, – сказал военный полицейский. – Там идет опрос.
Коретта остановилась и, выгнув бровь, презрительно посмотрела на него.
– Посмотри еще раз, солдат, – сказала она. – Во-первых, я врач, а не сестра. А во-вторых, если ты посмотришь повнимательнее, то, может быть, узнаешь меня.
Солдат начал было улыбаться, но потом увидел строгое выражение ее глаз. И встал по стойке «смирно».
– Извините, доктор Сэмюэл. Но у меня приказ.
– Сынок, не пытайся становиться между врачом и его больным в госпитале. Пусти-ка.
Он отошел, и Коретта широко распахнула дверь. Четверо сгрудившихся вокруг постели Патрика офицеров удивленно подняли головы.
– Как понять ваше присутствие здесь? – спросила она.
– Просто беседуем с майором, доктор Сэмюэл, – объяснил полковник с магнитофоном в руках. – Обычный опрос. Доктор Юргенс сказал, что это вполне позволительно.
– Больного веду я, полковник, а не майор Юргенс. И я настаиваю, чтобы вы немедленно удалились.
– Это не займет много времени…
– Вы абсолютно правы. Ровно столько, сколько потребуется вам, чтобы дойти до двери…
Старшие офицеры в армии не привыкли, чтобы с ними разговаривали в подобном тоне, и ситуация быстро становилась тупиковой, когда раздался голос Патрика.
– Я вызвал врача перед самым вашим приходом, – сказал он. – Мне нужен укол. Болит. Я думал, мы успеем закончить, но…
– Мы вас понимаем, майор, – разумеется, мы уходим. Доктор Юргенс сообщит, когда мы можем вернуться.
Они удалились гуськом, в полном соответствии с порядком старшинства, честь их мундиров была спасена. Коретта затворила за ними дверь, а потом повернулась к Патрику.
– В самом деле болит? – обеспокоенно спросила она. Он отрицательно покачал головой и улыбнулся.
– Нет, ничего теперь не болит. Просто я хотел от них отделаться. – Улыбка растаяла, когда он притронулся к бинтам. – Что говорят глазники?
– То же самое, что и раньше: делать прогнозы пока рано. Осторожничают, но создается впечатление, что если поражение сетчатки не очень обширное, то какая-то часть ее функций восстановится.
– Что это означает?
– Ты сможешь видеть, хотя и не очень хорошо. Очки будут толстенные, как донышки бутылок. Придется привыкать.
