сказанное им слово. Он понял, что попал в дурацкое положение.
– Я с радостью расскажу обо всем тому, кто мне поможет.
Она одарила его взглядом, который без труда прожег бы стальную плиту.
– Вице-консул сейчас свободен. Возможно, он сможет оказать вам необходимую помощь.
– Вы очень добры. – Диас поднялся из-за стола.
Она не хотела его понять. С тем же отношением он столкнулся и в кабинете вице-консула, который если и был старше женщины, то на год-другой.
– Мистер Диас, я понимаю, о чем вы просите, но, боюсь, ничем не смогу вам помочь.
– Если бы я смог поговорить с кем-нибудь из ваших военных… или с представителем разведки…
– Мистер Диас! Вы понимаете, что говорите? Мы – официальные представители нашей страны в Великобритании. Дружественном нам государстве. Разумеется, наших разведчиков тут нет и в помине.
О международной политике Диас знал достаточно много и не сомневался, что израильские разведчики здесь есть. Как и в любом посольстве, аккредитованном в Лондоне. Но, само собой, вице-консул не мог этого признать. Диаса он видел впервые и опасался, что имеет дело со шпионом или провокатором. Поэтому выход у Диаса оставался только один. Он положил на стол конверт с фотографиями, написал на нем свой номер телефона.
– Вы, разумеется, правы, и я сожалею, что отнял у вас время. У меня есть несколько фотографий, которые, по моему разумению, заинтересуют вашу разведку. Я надеюсь, что там смогут опознать запечатленных на них людей. Фотографии сделаны вчера. Нет, пожалуйста, ничего не говорите. Я оставляю фотографии у вас и заберу их завтра в это же время. Если кто-то захочет связаться со мной раньше, меня всегда можно найти по этому телефону. Спасибо, что приняли меня.
– Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь, – твердил свое вице-консул вслед уходящему Диасу. – У нас так не принято, мы ничего не сможем сделать.
Но при этом не прикоснулся к конверту и не стал настаивать на том, чтобы Диас забрал его с собой.
Небо затянуло облаками, в воздухе запахло дождем. Диас направился к автобусной обстановке, такую роскошь, как такси, они могли позволить себе в самом крайнем случае, встал в конец очереди. Опять же в автобусе легче заметить слежку. О безопасности приходилось думать в первую очередь: слишком много друзей за беспечность заплатили жизнью.
В квартиру он вошел только через час.
– Ты где был? – спросил Альваро.
– А что?
– Последние полчаса телефон звонит каждые пять минут. Один и тот же голос спрашивает тебя. Кладет трубку, как только выясняет, что тебя нет…
Его прервал телефонный звонок.
– Должно быть, опять он. Возьми трубку.
– Леандро Диас слушает.
– Вы сегодня оставили в одном месте конверт с фотографиями и написали на нем свои имя, фамилию и телефон? – спросил мужской голос.
– Фотографии я оставлял, да.
– Будьте так любезны, скажите, где они сделаны?
– Не могу. Я хочу встретиться с компетентным специалистом и с радостью сообщу ему все подробности. Понимаете?
– Понимаю. Можете вы в течение часа приехать на Оксфорд-стрит?
– Да.
– Войдите в Сентрпойнт-билдинг на углу с Черринг-Кросс-роуд. Вам нужен двадцать первый этаж, комната 2135. Понимаете?
– Разумеется…
Он еще не договорил этого слова, как в трубке раздались гудки отбоя. Диас положил ее на рычаг, улыбнулся.
– Они заинтересовались, очень заинтересовались. Альваро, открой сейф с деньгами и, пожалуйста, на этот раз никаких жалоб. Наш автомобиль в ремонте, а туда я могу успеть вовремя только на такси.
Веселый плеск фонтанчиков перед фасадом Сентрпойнт-билдинг тонул в мерном гуле транспорта. Но за дверьми его встретила кондиционированная прохлада и ненавязчивая музыка. Успокаивающая мелодия играла и в лифте, который поднял его на двадцать первый этаж, и в коридоре. В комнату 2135 вела внушительных размеров двойная дверь из красного дерева. На одной половинке двери желтели скромные бронзовые буквочки, складывающиеся в название фирмы: «Кэбот, Лоуэлл, Смит и Гринстайн». Диас вошел в большую, обставленную дорогой мебелью приемную, где регистратор, ослепительно красивая блондинка, улыбнулась ему во все тридцать два зуба, как в рекламном ролике зубной пасты.
– Могу я вам помочь, сэр? – осведомилась она на безупречном английском.
– Да, пожалуйста. Моя фамилия Диас и…
– Спасибо, мистер Диас. Вас ждут. Если вас не затруднит, пройдите по коридору направо. Вам нужна третья дверь слева.
Диас двинулся в указанном направлении. Мягкий ковер, рассеянный свет, одна стена, с пола до потолка уставленная стеллажами с юридической литературой. Оно и понятно, подумал Диас, адвокатская контора. Он тихонько постучал в дверь, открыл ее, вошел.
– Мистер Диас, – мужчина поднялся из-за большого стола. – Я – Хэнк Гринстайн.
Пожимая руки, оба мерили друг друга взглядами. Диас решил, что загорелый, ростом за шесть футов, со светло-синими глазами, двадцатишести– или двадцатисемилетний Гринстайн то ли спортсмен, то ли недавно покончил со спортом, и мышцы еще не успели зарасти жиром.
– Пожалуйста, присядьте. – Гринстайн указал гостю на кресло. – Там вам будет удобно. – Сам сел на стул, забросил ногу на край стола. – А теперь, прежде чем мы начнем наш разговор, я хочу кое-что прояснить. Во-первых, вы действительно находитесь в помещении уважаемой международной адвокатской фирмы с отделениями во многих странах мира. Она не имеет никаких отношений с израильским правительством. Более того, мой отец или любой из партнеров фирмы освежевал бы меня живым, если б узнал, чем я сейчас занимаюсь. Я помогаю израильтянам исключительно по собственной инициативе.
– Вы работаете на них?
– Считайте меня добровольцем, мистер Диас. Я – еврей, и для меня существование национального государства имеет огромную важность. Так что шантажировать или угрожать мне вам не удастся. Извините, что использую такие слова. Меры предосторожности необходимы.
– Я – не араб, мистер Гринстайн.
– Как и японец, который взорвал аэропорт Лод. Поймите меня правильно. Я хочу поговорить об этих фотографиях. – Он постучал пальцем по лежащему на столе конверту. – Возможно, мы сможем помочь друг другу. Пожалуйста, постарайтесь это понять.
– Я стараюсь. И ничуть не в обиде. Вы знаете, что за мужчины на фотографиях?
– Двое уже опознаны. Где и когда сделаны фотографии?
– В Южной Африке, менее чем сорок восемь часов назад.
– Вы знаете, где сейчас эти мужчины? – Небрежный тон не смог скрыть напряжения, мгновенно повисшего в кабинете.
– Да. Мы точно знаем, где они сейчас и где будут находиться в ближайшие несколько недель.
Гринстайн убрал ногу со стола, наклонился вперед, руки сжались в кулаки.
– Это отлично, просто великолепно! Не знаю, как мы сможем отблагодарить вас, мистер Диас.
– Сможете без труда. Скажите мне, кто эти люди. Мы предполагаем, что они – немцы.
– Вы правы, во всяком случае, в отношении стариков. Молодые еще не опознаны. Но первые двое – нацисты, два очень важных сукиных сына, которые как сквозь землю провалились несколько лет назад. А теперь, пожалуйста, скажите, кто вы и почему сочли необходимым сфотографировать их?
Диас пожал плечами.
– Боюсь, ничего другого мне не остается. Вы записываете наш разговор?
– Нет. А вы?
– Нет. Но оба могли бы, не так ли? Я вынужден довериться вам, мистер Гринстайн. Но, пожалуйста,
