поменять последовательность наших действий. Сначала захватываем корабль, чтобы добраться до бриллиантов. Как только бриллианты попадают к нам в руки, идем за теми, кто нам нужен. – Он хищно улыбнулся. – В конце концов… деться им некуда, не так ли? Но прежде всего нужно нейтрализовать Хвосту и женщину. Они могут сообщить немцам и остальным о нашем присутствии. Диас, позвони Хосепу и скажи, что я уже иду к нему. Моя каюта располагается неподалеку. Мы переведем их туда, оставим под охраной и вернемся. Наши планы изменились, поэтому действовать мы должны быстрее.
Диас позвонил в каюту Хвосте и только положил трубку, как раздался звонок. На этот раз трубку взял Хэнк.
– Алле? – Он улыбнулся, прикрыл микрофон рукой. – Это моя жена, – убрал руку. – Как дела?
– Странно, что ты спрашиваешь. Я не сомневалась, что ты уже про меня забыл.
– Никогда. Ты постоянно в моих мыслях… и я сожалею, что не в объятьях. Где ты?
– В «Лидо». Помогаю Сину напиться. Вроде бы алкоголь лечит его морскую болезнь. У стойки мы вдвоем, но мой шведский друг рыщет по окрестностям и, я полагаю, скоро присоединится к нам.
– Хорошо. Задержи его до моего прихода, чтобы я смог размазать его по стенке. Буду через несколько минут.
– Мой пещерный герой! Жду тебя.
– Тебе нельзя уходить, – вырвалось у Консепсьон, когда Хэнк надел пиджак и направился к двери.
– Отвали, – добродушно ответил он. – Приказывать будешь своим. Когда Узи и Хосеп вернутся, скажешь им, где меня найти.
Пол под ногами кренился из стороны в сторону, так что до лифта он добрался не без труда. Лифт жалобно скрипел, опускаясь вниз. Остановился на одной из палуб, в кабину вошла пожилая пара. Мужчина поддерживал женщину, кожа которой приобрела зеленоватый оттенок.
– Первый раз за день поднялись с кровати и вышли из каюты. И Маме стало нехорошо, как только она почувствовала запах еды. Это называется роскошным круизом. Отныне мы будем только летать.
– Нельзя же винить лайнер за шторм, – заметил Хэнк.
– Очень даже можно. На каждой фотографии этого чертова корабля он плывет по гладкому, как зеркало, морю. Стабилизаторы, черт бы их всех подрал!
– Мне хочется умереть… – простонала Мама, когда открылись двери кабины и старики вышли.
Через пустующий холл Хэнк прошел в бар «Лидо». Френсис сидела у стойки, рядом стоял высокий, светловолосый мужчина, что-то ей говорил.
– Привет, Хэнк. – Она помахала ему рукой.
Мужчина повел себя как-то странно. Отступил на шаг, выронил книгу, которую держал под мышкой. Начал наклоняться, чтобы поднять, передумал, стремглав бросился к другой двери и исчез.
– Твой шведский друг думает, что у меня проказа? – с улыбкой спросил Хэнк.
– Дело в другом. Ему сказали, что ты только что вышел из тюрьмы, отсидев пять лет за убийство. А убил ты человека, который попытался подкатиться ко мне в баре.
– И кто же его просветил?
– Вроде бы Син.
Бармен кивнул, его качнуло. Глаза уже остекленели.
– Прочитал об этом в газете. Нью-йоркской «Дейли ньюс». Все ему рассказал. Ура! – Он налил в стакан три унции ирландского виски и выпил, не добавляя воды.
– Когда ты пришел, бедняга пытался извиниться, – добавила Френсис. – Теперь придется возвращать ему книгу.
Хэнк наклонился, поднял книгу, взглянул на корешок.
– «Преступление и наказание». Наверное, он думает, что я буду гоняться за ним с топором. Отлично, Син. Ты присмотришь за книгой до его следующего появления в баре?
– Непременно! – Бармен вновь налил себе виски. И плюхнулся на стул.
Хэнк положил книгу на стойку.
– Как прошел ленч? Наелась?
– Скорее нет, чем да. Аппетит пропал, его место заняла депрессия. Есть новости с фронта?
– Сейчас рассказывать не посмею. – Он взглянул на часы. – Господи, уже семь. А я ничего не ел после завтрака.
– Я помню этот завтрак. Этих калорий тебе должно хватить на два, а то и на три дня.
– Пойдем обедать. Там я тебе все и расскажу. – Хэнк перегнулся через Сина, который что-то радостно напевал себе под нос и все протирал один и тот же стакан, подвинул к себе телефонный аппарат. Набрал номер их каюты. Трубку снял Узи.
– Это Хэнк. Веду жену обедать. Если понадоблюсь, мы будем в «Королевском гриле». Возражений нет?
– Очень хорошая идея. Я набрался смелости и заказал кофе и сандвичи. Приятного вам аппетита. К девяти вернетесь?
– Нет проблем. Можете сказать, что происходит?
– Не сейчас. Жду к девяти.
Пока они шли по коридорам, Хэнк рассказал о том, что уже произошло. О планах захвата корабля не упомянул. Сообщение о стрельбе нисколько не опечалило Френсис.
– С ворами нечего цацкаться. И очень хорошо, что пуля досталась Фрицу. Лучшего кандидата не найти. Я помню, с какой «теплотой» он отзывался о евреях.
В «Королевском гриле» на столиках уютно горели свечи. Но вот пол поднимался, опускался, кренился из стороны в сторону. Один-единственный человек сидел за дальним столиком. Ел суп, держа тарелку свободной рукой, чтобы она не соскользнула ему на колени. Старший официант поспешил к ним, широко улыбаясь.
– Миссис Гринстайн, мистер Гринстайн… как мы рады вас видеть. В такой вечер поход сюда требует немалого мужества! Прошу вас.
Он проводил их к столику, не заикнувшись о том, что они в повседневной одежде, а не в вечерних нарядах. Два официанта уже стояли у стульев, рядом кружил sommelier.[13] Подскочил к ним, как только они разложили на коленях салфетки.
– Мадам, мсье, добрый вечер. Всех храбрецов, которые решились сегодня пообедать, капитан угощает бутылкой вина. – Он наклонился, перешел на заговорщический тон. – Поскольку капитан – человек занятой, а с такой погодой забот у него только прибавилось, он не упомянул, каким именно вином хочет вас угостить. Я рекомендую «Шате Марго» урожая 1969 года, лучшее за последние двадцать лет. И совершенно бесплатно. Фантастика! Я не буду показывать вам карту вин, чтобы ваш взгляд случайно не наткнулся на нужную строчку и вы бы не узнали, какими потерями для «Кунарда» обернется щедрость капитана.
– Предложение интересное, – улыбнулся Хэнк. – Что скажешь, Френсис.
– Ну… если только это не испанская rioja.[14]
Глаза sommelier вылезли из орбит, он ахнул… наконец, рассмеялся.
– Это, разумеется, шутка! Мадам – просто чудо, шутить в такую жуткую погоду!
Он ретировался, по пути оперся на спинку стула, чтобы не упасть, а у столика его уже сменил старший официант.
– К сожалению, сегодня, в силу обстоятельств, меню ограниченно. Но шеф-повар приготовил ecrevisse[15] в особом соусе. Не желаете отведать?
– Желаем, – Френсис намазывала масло на половину рогалика. – Во всяком случае, я.
– И я тоже не откажусь, – кивнул Хэнк.
– К вашему вину идеально подойдет бефвеллингтон.
– Мы полностью доверяем вашему вкусу.
Старший официант отбыл, и его место тут же занял sommelier с пыльной бутылкой в руках. Вино он расхваливал, как мать – своего первенца.
– Вы только посмотрите, какой цвет! И букет бесподобный. А к ракам я бы рекомендовал мозельское. Оно как раз охладилось до нужной температуры.
– Мы не возражаем. – Хэнк подождал, пока он отойдет, и повернулся к Френсис. – Сегодня обслуживание на высшем уровне.
