Наверняка это будет здорово для нас – сражаться спина к спине. Если они позволят своему банку крови сражаться. – Элли, надень чертову шляпу.
– Я отказываюсь принимать участие в этой нелепой партизанской войне шляп, – язвительно говорю я. – Можете оставить свои шляпы при себе.
– Тебе надо будет что-то, потому что, когда мы войдем в Дверь, – говорит Кристиан, похлопывая меня по ноге, – нам ни к чему, чтобы ты металась от одной фракции к другой.
Я достаю солнечные очки из кармана плаща.
– У меня есть очки. Я организую новую фракцию, – объявляю я.
– Годится, – кивает Джэксон. – Нам нужна свежая кровь.
– Элли обучит команду задир-охотников в очках. – Кажется, Райан сдерживает смешок. Его голос также выдает его возраст, что странно. – Они будут сражаться с силами безвкусной моды повсеместно.
Это грубо даже для Райана.
– Что ж, никогда не знаешь. – Я мило улыбаюсь, надевая очки. Я купила их в аптеке, по бокам у них стразы. – Мое чувство стиля может спасти тебе жизнь.
– Наверняка, – отвечает Райан. – И тогда…
– Вы все, заткнитесь! – рявкает Рокси, и мы умолкаем.
Полагаю, все-таки главная – она.
Рокси любит свою Дверь, насколько охотник может любить ее. Она подтверждает это, говоря, что ее Дверь очень легко охранять. Мы идем к ее Двери, потому что она достаточно велика для того, чтобы мы вчетвером одновременно прошли в нее, к тому же рядом есть бесплатная парковка. Охотники – скряги.
Когда мы подъезжаем к театру в Шипшед-Бей, Райан снова превращается в Темного Рыцаря-Охотника и берет ситуацию под контроль. Дверь – кованое железо, как у меня и в торговом центре, и она не говорит со мной, но я слышу, как она бормочет что-то дружелюбное Рокси, – втиснута в дальний угол балкона. Налево – завешенная ковром стена, направо – большая куча коробок с наклейками «Повидловый ароматизатор», перегораживающих путь к сиденьям на балконе в этой стороне. Куча в полном беспорядке – уверена, что это Рокси ее навалила и делает это каждый раз после того, как театральные уборщики наводят порядок.
Райан кивает:
– Хорошо сделано. По-фермопильски.
Понятия не имею, о чем он, и думаю, Рокси тоже не в курсе, потому что она бросает на него сердитый взгляд. Она указывает на Дверь ножом, на ходу, возможно случайно, отрезав щупальце черноты, которая, я только что заметила, высовывается оттуда. Не особенно дружелюбно.
– Они выходят оттуда, – говорит она. – Им некуда идти, только ко мне. Я их убиваю.
Райан моргает:
– Я это и имел в виду.
Кристиан и Джэксон хихикают. Из-за дурацкой вражды между фракциями они наслаждаются, наблюдая стычку стетсонов. Рокси хмурится сначала на них, потом на меня, потому что я в стороне. Я широко улыбаюсь. Она отсекает еще одно щупальце, на этот раз не глядя. Я думаю про себя: «Однажды я хочу стать такой же крутой. И такой же ужасной».
– Ладно, – говорит Райан, – пора идти. Есть информация напоследок?
Кристиан поднимает подбородок:
– У меня. Я опять звонил Нарнии, пока вы… – он бросает косой взгляд на меня, потом переводит глаза на Райана, – отсутствовали. Она сказала, что гадает по внутренностям. Они говорят, что надо взять с собой что-то нужное, чтобы найти путь через Двери, и оставить что-то свое позади, чтобы вернуться домой.
Джэксон серьезно кивает:
– И больше не звонить ей.
Кристиан утаскивает федору Джэксона и мнет ее, чтобы она потеряла форму. Они ухмыляются друг другу. Полное взаимопонимание.
– Что-то, что нам надо? Мы не знаем, что нам надо. Потому и идем.
Рокси ударяет по коробкам из-под пищевых добавок и потом мрачно бормочет под нос, аккуратно возвращая их на место.
– Ведьмы, – глубокомысленно говорю я. Они все смотрят на меня. Черт, это значит, я должна сказать что-нибудь умное. – Это аллегория?
Райан закатывает глаза, потом смотрит на Дверь и снова на меня:
– Что нам надо найти?
Я знаю, я сердита… но это то, что мы делаем. Я поднимаю брови:
– Ответ?
– На какой вопрос?
– Куда переместилась моя Дверь.
Он отмахивается от моих слов:
– Мы даже не знаем, связано ли это. Нам надо справиться с симптомами, перед тем как мы хотя бы задумаемся о проблеме.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Симптомы. Почему появилось больше Дверей?
Он качает головой:
– Полагаю, нам стоит оставить метафизику Нарнии. Забудь «почему».
Рокси наблюдает за нами, теперь она выглядит менее расстроенной.
– Нам надо действовать. Как остановить увеличение их количества? – рассуждает она.
Я закусываю губу:
– Слишком просто. Это лишь один пункт. А нам надо все в целом. Замедлить увеличение, снизить активность…
– Контроль, – говорит Райан.
Кристиан тоже начинает раскачиваться. Как будто они никогда не слышали о мозговом штурме. Где они были, когда по телевизору показывали три семинара по лидерству?
– Нельзя, – говорит он. – Двери – это Хаос, это Ад. Это территория богов – богов, которые знают подлинные имена, и я не думаю, что мы найдем кого-то, желающего помочь, за Дверью.
– Подлинные имена? – спрашиваю я, потому что я легко отвлекаюсь.
– Ты думаешь, Рокси – это мое настоящее имя? – спрашивает Рокси с улыбкой.
Райан в этот момент очень внимательно рассматривает Дверь. Очень-очень внимательно.
– Я знаю, что у всех вас бзик на именах, – медленно говорю я.
Ох, если Райан – это его ненастоящее имя, я его убью. Или буду звать Найджелом.
Я буду называть его Найджелом вечно.
Кристиан пожимает плечами:
– Твое настоящее имя – не Элли, верно?
– Меня зовут…
Райан поворачивается и через мгновение оказывается рядом. Его рука закрывает мне рот. Он заглядывает мне в глаза.
– Никому не говори свое подлинное имя. Это же
Его глаза… я просто… я не могу. Его глаза пытливо смотрят в мои, они обеспокоенные, молодые, старые, испуганные. Я киваю, и, поскольку не могу не вспоминать о шести годах, когда я хотела его, я касаюсь языком его ладони.
Он закрывает глаза и шумно втягивает воздух. Теперь я знаю: как бы его ни звали, ему это нравится.
– Хватит, влюбленные пташки, – говорит Рокси. – Вы думаете, мы не стоим на краю бездны?
Райан делает шаг назад.
– Сильнее, чем соль, – повторяет он и потом переводит взгляд на Рокси. – Это то, что надо оставить позади. Чтобы снова найти путь домой. Привязать нашу кровь к этому измерению солью, и тогда мы вернемся.
