бесконечная подлость, что о ней следует доложить рейхсмаршалу [Герингу]».
Геринг не смог бы совладать с методами СС, даже если бы хотел. Фюрер определил, что массовые убийства необходимы для того, чтобы открыть путь нацистскому «новому порядку». Тем самым вопрос был закрыт. Между тем германское наступление на восток продолжалось, несмотря на проливные дожди, превратившие твердую сухую землю в непролазную грязь, которая затрудняла продвижение танков и других транспортных средств, использовавшихся для блицкрига. В сентябре немцы объявили о захвате 600 тысяч военнопленных только в одном сражении, о разгроме сил Красной армии в Киевском котле. 3 октября Гитлер заявил в публичном выступлении: «Теперь я могу сказать это – до сих пор не мог, – что враг разбит и не сможет подняться снова». Через неделю фюрер поручил доктору Отто Дитриху, заместителю секретаря министерства пропаганды, объявить, что исход войны решен.
К этому времени нацисты захватили более 3 миллионов российских военнопленных. (По нашим данным, в 1941 году немцы захватили более 2,56 миллионов военнопленных, а всего за войну – более 4,5 миллионов. –
Но когда нацистские армии продвинулись дальше в глубь СССР, некоторые офицеры ОКВ стали с беспокойством отмечать, что сопротивление русских усиливалось и принимало более умелый характер. Тем не менее казалось, что реализация плана «Барбаросса» вскоре успешно завершится. И после этого утвердится нацистский «новый порядок». Одна Великобритания не могла надеяться на разгром нацизма. Соединенные Штаты оставались нейтральными, но, даже если бы они вступили в войну на стороне англичан, эти союзники столкнулись бы почти с неразрешимой задачей борьбы с нацистской империей, которая после победы над СССР имела бы население почти 400 миллионов человек и территорию, охватывающую почти всю Западную Европу, часть Северной Африки и обширные пространства оккупированной России.
Мартином Борманом владела навязчивая идея добиться того, чтобы этот «новый порядок» утверждался аппаратом нацистской партии, который он возглавлял, а не армией, СС или каким-нибудь другим ведомством. Чтобы предотвратить установление слишком большой власти Гиммлера на востоке, Борман воспользовался своим влиянием на Гитлера с целью назначения Альфреда Розенберга в качестве рейхсминистра оккупированных восточных территорий, сознавая, что Розенберг являлся довольно слабым человеком, которым легко манипулировать.
Геббельс отмечал в своем дневнике, что Розенберг был «хорошим теоретиком, но не практиком. Когда дело казалось организации, он совершенно терялся, кроме того, он вынашивал довольно наивные идеи». Эти идеи исходили из того, что многие украинцы изначально приветствовали нацистов как друзей, которые пришли освободить их от сталинского угнетения. Розенберг хотел опереться на их добрую волю для борьбы с кремлевским режимом. Вместо того чтобы следовать жесткой политике террора и подавления, он рекомендовал проведение умеренного курса с целью привлечения поддержки украинцев, татар, кавказцев и других нерусских народностей в борьбе против великороссов. Розенберг предлагал привлекать такую поддержку посредством уничтожения ненавистных колхозов, поощрения религиозной свободы и относительного местного самоуправления под контролем нацистов, а также отказа от методов террора, если их целями не являлись коммунисты и евреи.
Всему этому решительно противился Борман, одержимый идеей господствующей расы. Славяне, по его мнению, были «унтерменшами» (обычно переводят как «недочеловек», но точнее «младший, подчиненный человек». А вот евреев, цыган, негров, нацисты за людей просто не считали. –
Хотя Кох формально подчинялся Розенбергу, он был человеком Бормана. Оба они хорошо знали друг друга со времени существования организации Россбаха. Кох был одним из тех, кто нес на похоронах гроб с телом нацистского мученика Альберта Лео Шлагетера, в нацистскую партию вступил под номером 90. Как и Борман, он был невысокого роста, с бычьей шеей. На его круглом розовом лице выделялись усики а-ля Гитлер. В своем сорокапятилетнем возрасте он занимал пост гаулейтера Восточной Пруссии и был тем человеком, которого Борман мог использовать в качестве инструмента осуществления своих идей.
Украина была самой большой советской республикой, полностью оккупированной немцами. В ней было много групп населения, настроенных антикоммунистически. Эта республика была крупнейшим поставщиком человеческих ресурсов и продовольствия (Украина была самой мощной металлургической базой страны, здесь было развитое машиностроение (в том числе военное) и другие отрасли промышленности. –
В инаугурационной речи перед сотрудниками своего аппарата Кох заявил: «Господа, меня знают как свирепого пса. По этой причине меня и назначили рейхскомиссаром Украины. Свободной Украины нет. Нам нужно стремиться к тому, чтобы заставить украинцев работать на Германию, а не делать их счастливыми».
Кох оправдывал свое назначение. С тем большей энергией Борман препятствовал умеренному Розенбергу довести свои соображения до сведения Гитлера. Таким образом, нацисты утратили все шансы добиться сотрудничества украинцев в борьбе против Кремля. Для Бормана не имело особого значения то, что русские теперь противопоставили нацистской свирепости упорное сопротивление. Раз Красная армия будет, наконец, разбита, новые, германские хозяева страны смогут обращаться с ней как угодно. А этот момент казался не таким уж далеким.
Находясь вместе с фюрером в просто отделанной, изолированной от внешнего мира ставке Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»), Борман по картам Гитлера наблюдал процесс осуществления плана «Барбаросса». Хотя глава партийной канцелярии мало смыслил в военной стратегии, он мог ясно видеть, что группа армий «Центр» под командованием фельдмаршала Федора фон Бока подошла 20 октября к Москве на расстояние 40 миль. Сталин оставался в столице, но основные министерства и дипломатические представительства были эвакуированы из нее неделей раньше. Об этом германская разведка подробно сообщила в «Волчье логово». И фюрер заявил, что исход войны предрешен.
Германские офицеры и солдаты на полях сражений, однако, были не столь уверены в этом, как те, которые наблюдали за ходом военных действий по картам. Несмотря на внушительные потери, Красная армия каким-то образом вводила в сражение свежие дивизии. И их вооружение было намного лучше, чем это предполагала германская разведка. Танк Т-34, превосходивший все, чем обладали нацисты, стал неприятным сюрпризом. Линии снабжения немцев растянулись на значительные расстояния, они постоянно подвергались нападениям партизанских отрядов. В начале ноября ударили первые легкие морозы и посыпался снег.
«Затем погода внезапно испортилась, – свидетельствовал начштаба 4-й армии генерал Гюнтер Блюментрит, – и буквально через две недели на нас обрушилась со всей яростью русская зима. Столбик термометра внезапно опустился до 30 градусов мороза… Вопреки замедлению продвижения и нарастанию трудностей, две танковые группы продолжали пробиваться к Москве».
Теперь моторизованную германскую армию в летней форме атаковали порывы ледяного ветра, которые носились по заснеженным полям. Отказывало стрелковое оружие, застывало масло в моторах танков, артиллерия не могла стрелять. Сотни тысяч профессиональных, столь нужных на фронте солдат, не обеспеченных зимним обмундированием, получили обморожения или даже погибли от холода. Дыхание тех, кто продолжал наступление, казалось, повисало в воздухе, с ресниц и ноздрей свисали сосульки. Наказание за потерю четырех недель хорошей погоды в ходе операции «Наказание» (другое значение – «расправа») против Югославии в апреле 1941 года теперь было взыскано полностью.
Однако Гитлеру и Борману в «Волчьем логове», должно быть, казалось, что успех в осуществлении
