могущими дать сдачи. Но вот сейчас не смогли…
— Аккуратно, Енот. Девочки пока не доложились о том, что часовых убрали. А нюх со зрением у степняков и без оборудования будь здоров. — Динамик у уха забасил голосом Кувалды. — Стоим и ждем.
— Молодец, Кувалда, — хрипло скрежетнул Мерлин. — А теперь хватит трындеть, ждем команды. Для вас визуальная — три зеленых. Понял?
— Так точно, командир.
Они затаились невдалеке от кургана, спрятавшись за кустом, куда ткнул пальцем разведчик Виннету. Стражник спиной ощущал тоненькую струйку пота, скатившуюся вниз по хребту. Волей-неволей, но мандраж начал возвращаться, адреналин настойчиво рвался наружу, требуя действий.
Когда прямо перед глазами у него вдруг засветились три зеленых огонька, то сначала Енот ничего не понял. И лишь заметив, как метнулась вперед фигура в лохматом защитном костюме и, чуть отстав, колобками покатились к кургану рыжебородые, сообразил, что это и был сигнал к действию. Он бросился следом, сжимая в руках рубчатую рукоять автомата и цевье, казавшееся на ощупь непривычно шероховатым, но зато не скользящим во вспотевших ладонях. У него не было времени рассмотреть оружие после рук оружейника, но почему-то ствол казался значительнее легче по весу, стал ухватистым и более удобным. Осталось только проверить, как он ведет себя в бою… Его первом бою.
Курган вырастал впереди черным горбом. Хорошо, что бежать оказалось не так уж и далеко, с непривычки от массивной защиты было тяжело. Спустя меньше минуты бега Енот понял, что ему не хватает воздуха. Натурально — просто не хватает. А упакованные намного серьезнее, со всем своим железом коренастые бородачи даже и виду не показывали, хотя тот же Кувалда всю дорогу смолил сигару. А вот у него даже ноги начали заплетаться к тому моменту, когда они поднялись на верхушку кургана. И заметив, что лохматый силуэт Виннету неожиданно приник к земле, Енот тоже плюхнулся вниз, чуть было не споткнувшись о корягу. И какое-то время лежал, по-рыбьи открывая рот и проталкивая в легкие воздух.
— Слабак! — констатировал факт ехидный Кувалда. — Заниматься тобой и заниматься. А это, Енот, слышь чего?
— А?
— Тебе прикольно, что ли, рядом с трупаком валяться?
В груди что-то екнуло. Енот повернул голову влево, потом вправо и застыл. В зеленоватом свете прибора ночного видения прямо перед ним лежал степняк. Лежал, уставившись темными провалами глаз в его сторону. Застывший, разметавший руки, испускающий смешанный запах пота, крови, мочи и еще чего- то, болезненного и… чужого.
Он торопливо отодвинулся от него, автоматически поймав взглядом аккуратную дырку входного отверстия с левой стороны. Он сначала не заметил ее из-за нескольких косиц, в которые были заплетены жидкие волосы. С правой стороны головы их не было вообще, а кожа вздулась причудливыми наплывами. Крючковатый переломанный нос, нижняя оттопыренная губа, из-за которой торчат неровные длинные зубы, специально заостренные. Костлявые пальцы с одной лишней фалангой судорожно впивались в темное древко копья. Кожаная, с грубыми стежками на швах, одежда и стоптанные солдатские сапоги из тех, что выдавались первогодкам и в патруле, и на границе. И несколько высушенных человеческих пальцев, привязанных к матерчатому самодельному поясу со странной пряжкой.
— Отвратный урод. — Румпель сплюнул, чуть приподнявшись на локтях в высокой траве. — Второй вон там, подальше. Тоже красавец хоть куда. Кувалда, ты станок расчехлил?
— А то. — Бородач, стащивший со спины брезентовый вьюк, деловито крутил какой-то винт на странной трехногой конструкции. — Тело давай, тормоз.
— Сам ты тормоз, чухло ленивое. — Румпель быстро освободил ремни своего груза, извлекая то, что Енот принимал за отбойный молоток. — Ты глянь, что нам тут парни Виннету оставили, брат.
И протянул Кувалде чуть белеющий в темноте листок бумаги.
— От молодцы. — Его напарник довольно мотнул головой. — Пока лежали здесь, видно, сделали привязку. Ну, скорость, а? Времени-то прошло… Закрепил?
— Да. — Румпель, который в это время торопливо прикреплял свое диковинное оружие к треноге, потянулся к одному из барабанов, которые они таскали с собой. — Енот, ползи сюда.
— Ага. — Стражник торопливо двинулся к нему. — А где Виннету?
Ушел с парнями вниз, к ферме. Будет вместе с группой Мерлина отстреливать животных и гнать их на нас и на пулеметы в машинах. Смотри внимательно, вьюнош. Что ты видишь перед собой, акромя непонятной железяки, а?
— Ничего не вижу. Хрень какая-то, и все. Для чего?
— Для стрельбы гранатами. Вот в этой круглой штуке, которую вообще-то называют улиткой, лежат в ленте гранаты. А непонятная хрень называется автоматическим гранатометом, наше наследство, оставленное теми, кто уже давно ушел. Вот это его прицел, который я сейчас настраиваю по тем данным, что оставили парни из разведки. Стреляет так, что аж жмуриться от удовольствия хочется. Кладет гранатки аккурат в шахматном порядке… ты в шахматы-то играешь? Хех… Мы боги войны, парень, понял?
Енот кивнул, рассматривая агрегат, который стоял, задрав вверх толстый ствол. Смотрел и пытался понять этих двух весельчаков, которые сейчас, установив орудие, начали переругиваться, стараясь подколоть друг друга. Внизу, в долине, вспыхнула ферма, оттуда доносились вопли вперемешку с криками боли, и там вот-вот должна была начаться настоящая мясорубка, а эти…
Кувалда повернулся к нему, чуть наклонив вбок голову. И тут до Енота дошло, что все шуточки и прибауточки, которые он слышит, звучат напряженно. И только забрало шлема, опущенное на лицо бородача, не дает ему рассмотреть глаза, которые наверняка смотрят на него, Енота, очень внимательно и сосредоточенно. А сколько у них до этого было таких моментов — ему даже не захотелось спрашивать.
— Ты готов, парень? — голос Румпеля, спокойный и холодный, вернул его к действительности.
— Да, наверное, готов.
— Смотри, если что — ори громче.
— Что «если что»?
— Да мало ли…
Внизу коротко и отчетливо щелкнул первый выстрел…
— Не, ты посмотри, вот говнюки! — Румпель харкнул на землю. — Упорные-то какие!
Гранатомет снова дернулся, выпустив в воздух очередную гранату из почти опустевшей третьей улитки. Первые две расстреляли очень быстро, когда отсекаемые очередями из пулеметов броневиков степняки все-таки отошли туда, куда их гнала группа Мерлина.
Как успел понять Енот, там внизу первым делом было спасение выживших фермеров. Большой бинокль, работающий в таком же, как и у шлема, ночном режиме, переданный ему Румпелем, помогал это разглядеть.
Пленников степняки загнали в большие телеги-клетки, стоявшие в стороне от горевшей фермы. Грубо сколоченные из разносортных досок, стоявшие на деревянных высоких колесах, запряженные волами. Животными-мутантами, громадными, грудастыми, с разным количеством рогов, торчащих над низкими лбами. Таких Еноту уже доводилось видеть, и он понимал, что группе повезло: степняки устроили себе попойку, а не сразу ушли домой. Казавшиеся медлительными волы запросто могли за полдня утащить людей к самой границе не такой уж и далекой Великой степи, а там пиши пропало. Неожиданно в голову пришла страшная и неприятная мысль: а ведь кто-то их навел. Не могли они вот так запросто рвануть к одной из самых нужных городу ферм, не зная о том, что творится на границе. А значит, кто-то слил уродам информацию, что погранцы ничем не смогут помочь поселянам. И еще — этот кто-то либо не знал про чистильщиков, либо не предполагал, что они могут сорваться и рвануть на помощь гибнувшему «Бобровому хвосту». Нехитрая задачка, но разве кто-то в городе мог так поступить?!! Сдать фермеров степному отребью, которое давно перестало быть людьми? Енот даже помотал головой, стараясь отогнать эту нелепицу, — и замер, ощущая, как догадка, ударившая молнией, нехотя успокоилась, сворачиваясь в клубок и засыпая. Вот только надолго ли?
Потом ему стало не до того. Внизу выстрелы превратились в сплошную трескотню, темные тени степняков, сбитые сначала в плотную кучу, начали разбегаться, мельтеша на фоне кажущегося
