А числа те знали немногие и не говорили про них.
И в числах тех искали они имя Царя земли, что придет после Полуночи.
И поклонялись, и ждали, и готовили трапезу ему, живую и обильную.
Когда же встал один против них и сказал:
«Нет правды ни в вас, ни в царе Вашем», — то повергли они его и убили.
И тогда призвала семья его издалека тех, кто справился.
Но и тогда лишь немногие поняли, что Воины есть и стоят они твердо и нерушимо.
Ибо это и есть их судьба земная и предначертанье: защищать племя людское…
Солнце настойчиво проникало через окно палатки, Щекотало лучами лицо, заставляло жмуриться. Енот даже поднял ладонь, закрываясь от него, тряхнул головой и окончательно пришел в себя. Сел, огляделся, увидел на соседней койке кого-то, превращенного бинтами в гусеничный кокон, и вспомнил все, что было совсем недавно.
В голове закружилось, перед глазами замельтешили широкие красные круги, и поневоле пришлось вернуться в горизонтальное положение. Последствия удара железной ковырялкой степняка-мутанта сбывались, точь-в-точь как и говорил Айболит. Стражник откинул голову на подушку, которая, к несчастью, не была приятно-прохладной, и решил дождаться, когда кто-нибудь зайдет.
Ждать пришлось недолго. Полог палатки отклонился в сторону, и внутри оказалась строгая и невозмутимая Лиса, несущая в руках металлическое корытце со шприцами и склянками, а также несколько свернутых в рулончики чистых бинтов.
— О, очнулся. С добрым утром, героический спаситель селян и хуторянок. — Девушка поставила корытце на тумбу, а бинты убрала в карман клеенчатого фартука. Потом извлекла из другого перчатки. — Лежать и не вставать. Голова кружится? Болит?
— Да. Может, есть чего-то, Лиса?
— Что именно у меня «есть»? Спирт, шоколад или новые онучи?
— Э?
— Прекрасно, мозговая деятельность явно не нарушена, мышление логичное, что радует. Поворотись-ка ко мне пятой точкой, красавец, сейчас сделаю маленькое чудо, и голова перестанет болеть. Ну, или смущаешься?
— Да ничего я не смущаюсь, — буркнул под нос Енот, поворачиваясь на бок и спуская кальсоны, так как из одежды на нем было только исподнее. В воздухе резко запахло чем-то холодным и острым, звякнуло, и чуть позже Енота попросили перевернуться назад и не услаждать ее взгляда оголенными мужскими прелестями.
— Тем более, Енот, для того, чтобы именно услаждать женский взор, то тебе явно нужно заняться физкультурой. — Лиса ехидно хмыкнула, сдула прядь, упавшую на глаза, и неожиданно подмигнула.
— А укол? — пробормотал парень.
— Да я уже сделала… А ты боялся. Эх, мужики, мужики, все вы одинаковые и боли боитесь.
— Ничего мы не боимся, просто…
— Не спорю, герой, не спорю. Так, займемся нашим следующим отважным спасителем. Ферзь, ты спишь, два метра безобразия?
Беспардонная медсестра перешла к кровати, где лежал кокон из бинтов, оказавшийся чистильщиком.
— Заснешь с тобой, зараза ты такая, — голос звучал глухо и устало, но ожидаемых Енотом отголосков жуткой боли не было. — Давай уже, меняй повязки, а то у меня все чешется под ними.
— Сейчас, сейчас. Так, Енот, приказ о невставании временно отменяю. Сотрясение — это не смертельно опасно, так что встал и на выход. Тем более что тебя там уже давно ждут.
— Кто? — Енот аккуратно сел, вновь почувствовав головокружение, только сейчас послабее.
— А ты выйди да посмотри. И не мешай мне, тем более что сейчас делать тебе здесь нечего. Еще насмотришься, конечно, но все-таки выйди.
И он послушался. Опустил ноги на доски пола, просунув их в кем-то поставленные кожаные тапки без задников, продел руки в рукава длинной стеганой хламиды и пошел к выходу, медленно и очень аккуратно. А на выходе его действительно ждали. Сначала в колени ткнулось громадной лобастой башкой мохнатое четвероногое чудище по имени Хан, а потом на плечи легли руки Медовой, неожиданно и крепко обнявшей оторопевшего парня.
— Живой, дурак ты глупецкий, живой. — Девушка отодвинулась, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Как же я за тебя переживала, балбес городской.
— И я тоже рад тебя видеть, Хани. — Он сглотнул, чувствуя, как в глубине души сминается та самая тоска, которая никак не проходила после гибели семьи. А сейчас, когда прямо напротив него были эти большие, влажные зеленые глаза, она стремительно бежала из него, крича и негодуя от собственного бессилия. И этому Енот был только рад. То, что они уйдут из его города, сейчас было неважным и казалось очень далеким.
Потом они сидели на грубо сколоченной лавке за палаткой. Лавка была из тех, что стояли на улицах города, невесть как оказавшаяся здесь, в лагере. Доски давно почернели от времени, были в нескольких местах украшены ожогами от самокруток и сигарет, изрезаны ножами. А на самом краю некто настойчивый три раза написал, что грудастая Голубка дает охрененно. Но даже эта гадость не смогла сейчас испортить того чувства, которое тихо зрело в груди молодого стражника, живущего у фронтира и недавно потерявшего всех, кого любил.
Рядом была почти незнакомая и совсем, казалось бы, чужая девушка, с дорогущим пистолетом в кобуре, видевшая и знавшая намного больше. На земле лежал, вывалив язык, громадный пес, сейчас абсолютно довольный тем, что его новый друг сидит рядом. И это было прекрасно.
И даже хмурый Волхв, вынырнувший из-за палатки, не посмел что-то им сказать…
— Э-э-э… — Тундра подошел к ним, громко топая и нарочито откашливаясь. — Привет, Енот. Есть одно дело, так что пошли, нужно твое присутствие.
— Куда? — Стражник недоуменно уставился на него.
— К Капитану. Просто тут твое командование пожаловало, в лице господина Грифа, и настойчиво требует тебя пред свои ясные очи. Так что, ребят, я извиняюсь, но следует идти.
— И чего этому придурку надо? — Медовая нахмурилась. — Он вчера, пока Енот в отключке валялся, уже приходил, я ж помню.
— А я знаю, Хани? — хмурое лицо Тундры стало еще более расстроенным. — Пошли, Енот, там разберемся.
— Хорошо, только я же не в форме… — Стражник озадаченно посмотрел на него. — А Гриф, он на этом повернутый…
— М-да? — Чистильщик критически осмотрел его с ног до головы. — Ну, ты ж типа раненый, так что, наверное, ничего страшного?
— Наверное. — Енот тихо привстал, захотел почесать в затылке, но пальцы наткнулись на плотно намотанный бинт. — Пошли.
Господин майор Гриф, прибывший в компании капрала Штыря, гордо восседал на раскладном стуле У машины Капитана. Сам Кэп, а также Инженер присутствовали тут же, сидя на лавке. Капрал стоял за спиной Грифа, хмуро глядя на медленно идущего Енота, и покачивался на каблуках. Господин майор также уставился на приближающегося подчиненного через монокль, строго и заранее осуждающе.
— Господин майор…
— М-а-а-а-лчать, мерзавец, — губы на холеном лице еле двинулись, выплюнув первую порцию ожидаемого Енотом негатива. — Почему не по форме, солдат? Несколько дней в этом бардаке и уже расслабился? Смирно встал, боец, молчишь и отвечаешь только тогда, когда я спрошу. Все ясно, бестолочь?
— Так точно, госп…
