опускания морского дна, извержения магмы из глубочайших земных колодцев.
У Юры захватывало дух, когда по вечерам, сидя у костра на берегу какой-нибудь безыменной таежной речки, в окружении выветренных гигантских каменных столбов, похожих на молчаливых стражников, он слушал рассказы Файнштейна о том, как много лет назад Сибирская платформа была покрыта бурлящими алмазными вулканами, как высоко в небо поднимались мощные алмазные фонтаны, как образовывались знаменитые алмазные жерла — легендарные кимберлитовые трубки, которые искали в тайге геологи.
Наслушавшись этих необычных рассказов, Юра уходил в тайгу, ложился на мох и, заложив руки за голову, подолгу смотрел на испещренное звездами небо. Смелые проекты и планы обуревали его. Найти свою «новую Атлантиду» — таинственную кимберлитовую трубку, свою «страну Хабардинию»! Найти во что бы то ни стало! Эта мысль крепко засела в его упрямую голову.
По тайге Юра возил с собой книжки. Премудрости геологической науки здесь, в тайге, в соединении, так сказать, с естественными «наглядными пособиями», давались легко. Двойной курс высшей школы — теоретический и практический — Хабардин прошел так быстро, как, пожалуй, ни один из его сверстников. Уже на третий год работы в экспедиции Файнштейн стал поручать ему исследования, которые были под силу только инженерам-геологам.
Юра блестяще справлялся с ними. Совершенно самостоятельно он исследовал русла рек Чирко, Чеки, Лахарханы, Нижнего Вилюя, Ыгыатты. Его отчеты о маршрутах и геологических работах были четки, ясны, давали выразительную картину поисковых перспектив в этих районах. О воспитаннике Григория Файнштейна заговорили в экспедиции как об одном из самых способных молодых геологов. Многие удивлялись: такой молодой — всего двадцать два года, а уже успел кончить институт и завоевать репутацию отличного производственника и опытного таежника! А когда им говорили, что никакого института Хабардин не кончал, удивлялись еще больше.
Вскоре Юре поручили ответственное задание: во главе большого поискового отряда исследовать русло реки Моркоки. На Моркоке до Хабардина никто из геологов-алмазников еще не работал. Хабардин справился и с этой задачей.
После маршрута по Моркоке Юра уехал в отпуск. Через месяц, возвращаясь на центральную базу экспедиции, он случайно заспорил в самолете с каким-то незнакомым геологом о быстроте течения воды в Моркоке.
— Давайте все вычислим на бумаге, — говорил геолог, рисуя в блокноте русло Моркоки. — Вот здесь у нас устье реки, вот здесь Хабардино, здесь…
— Что, что? — перебил его Юрий. — Что вы сказали?
— Я говорю, что вот здесь устье реки, а вот здесь Хабардино — так называют теперь это место, по имени геолога Хабардина, работавшего здесь в прошлом году.
— Кто называет? — спросил Юра, чувствуя, что все внутри у него опускается куда-то вниз.
— Да вы что, за картами новыми не следите? — рассердился геолог. — Все в экспедиции так называют. И на картах это название есть.
Все дальнейшие объяснения о быстроте течения Моркоки Юра слушал рассеянно.
Не споря, он соглашался со всеми теоретическими вычислениями своего пунктуального собеседника, к немалому удовольствию последнего.
Прилетев в Нюрбу, Юра, не заходя домой, побежал в геологическую библиотеку экспедиции и попросил карту Моркоки. На том месте, где в прошлом году он вместе с товарищами по отряду поставил две рубленые избушки, мелкими черными буковками было выведено: «Хабардино».
Ранней весной 1955 года в библиотеке Амакинской экспедиции, где работали не имеющие отдельных кабинетов молодые геологи, висел красочный плакат. На нем аршинными буквами было намалевано двустишие:
…Последний день существования тайны коренных алмазных месторождений — кимберлитовых трубок — был уже близок. Год назад Лариса Попугаева по «пиропной» методике Н. Н. Сарсадских нашла «Зарницу». Геологов Амакинки охватила настоящая «пиропная лихорадка». Все вспоминали, что в прошлогодних маршрутах находили массу похожих на пиропы красноватых камешков, но, не зная, что это путеводитель к трубкам, спокойно выбрасывали их. Теперь же, когда красный пироп был объявлен «официальным» спутником алмаза, найти трубку в местах старых маршрутов, по мнению геологов, было очень легко.
Вообще весной 1955 года среди геологов Амакинской экспедиции царило радостное оживление. Чувствовалось, что именно в этот полевой сезон должен произойти решающий перелом в поисках коренных месторождений. Силой и убедительностью пиропового метода были покорены все. Ждали только, пока сойдет полая вода, чтобы тронуться в путь за кимберлитами по пироповой «стежке-дорожке».
Обилие пиропов на притоках Вилюя и Мархи говорило о том, что в бассейне этих рек возможно существование колоссальных по своим богатствам кимберлитовых полей, гораздо более богатых, чем знаменитые южноафриканские поля голубой земли — «блю граунд». И хотя будущие сокровища еще не были открыты, молодежь экспедиции уже считала, что Якутия оставила Южную Африку далеко позади. И поэтому, когда кто-нибудь в разговоре упоминал Южную Африку, молодые геологи дружно затягивали:
И вообще в те предвесенние дни в экспедиции много шутили. Например, считалось, что красный пироповый цвет обладает волшебными, магическими свойствами: для того чтобы найти трубку, нужно быть облаченным во все красное. Тем, кто брал под сомнение этот «поисковый признак», указывали на Попугаеву: Лариса, прилетевшая в алмазную столицу несколько дней назад из Ленинграда, щеголяла по Нюрбе в красных лыжных штанах, в которых она в прошлом году открыла «Зарницу». Попугаевой предлагали за «пироповые штаны» «крупные» суммы, но Лариса отвечала покупателям, что не может продать штаны по двум причинам: во-первых, они дороги ей как память; а во-вторых, штаны, в которых открыто первое в Советском Союзе коренное месторождение алмазов, естественно, не могут быть оценены ни в одной из существующих на свете валют.
…Вместе со всеми готовился к наступлению на кимберлиты и Юрий Хабардин. Его отряд еще с зимы был заброшен в район недавно разведанных алмазных россыпей на реке Малая Ботуобия. «Весновали» месяца полтора. Юрий часто выходил из палатки, которая стояла на том месте, где сейчас вырос поселок Новый, и подолгу глядел на залитые талой водой косы реки, в которых была скрыта путеводная пироповая нитка.
Наконец вода сошла.
— Можно выступать, — сказал Юра, в последний раз осмотрев косы.
Никто в отряде не мог и предполагать, что всего через несколько дней будет открыта знаменитая «Трубка Мира».
Вот как это произошло.
…10 июня с места стоянки 132-й поисковой партии Амакин-ской экспедиции на реке Малая Ботуобия вышел в поисковый маршрут отряд геолога Юрия Хабардина. Отряд был небольшой: геолог Катя Елагина, старший коллектор Володя Авдеенко, каюр-проводник якут Иннокентий Иевлев. В распоряжении отряда было пятнадцать оленей.
На второй день пути геологи вышли к небольшой таежной речке Ирелях. Беря через каждые триста-
